Яна Бош - Пляжные страсти

Девушка-репортер предложила отснять небольшую сценку: мы готовим ей коктейль, она его пробует, делает восхищенное лицо, а потом берет у нас небольшое интервью. Разумеется, возражать мы не стали. Костик попытался благородно возложить миссию приготовления коктейля для репортера на меня, но я, не убирая с лица добродушного оскала, благоразумно отказалась. К сегодняшнему дню собственноручно я приготовила лишь пару коктейлей, причем самых простых, не хотелось бы отравить репортера своим шедевром.

Так же благоразумно я отказалась от интервью, предоставив трещать о наших вкуснейших и единственных на весь пляж коктейлях Костику. После бессонной ночи, боюсь, связать даже пару слов в предложении стало бы для меня непосильной задачей. Вся моя роль в итоге свелась к тому, чтобы стоять в бикини с идиотским «гавайским» венком на шее и как можно дружелюбнее скалиться.

Когда наконец телевизионщики отчалили, я выдохнула.

– Фуууххх, неужели в самом деле?! Ты не мог покороче там изъясняться? У меня теперь скулы болят! – Но довольный Костик просто излучал добродушие, так что ворчать мне стало даже стыдно. Поэтому я поспешно добавила, оправдываясь: – Я не спала сегодня совсем, не обращай внимания.

Это воплощение великодушия тут же предложило мне прилечь и поспать пару часиков, все равно ведь с утра он должен работать. Я, естественно, не стала отказываться от столь любезного предложения и достала из своей пляжной сумки полотенце, чтобы устроиться на лежаке как можно удобнее.

– Только разбуди меня через часа полтора, не позже, – попросила я, взглянув на небо, – иначе сгорю к чертовой матери, солнце палит как сумасшедшее! Не забудь!

Костик согласно кивнул:

– Не забуду!

Разумеется, он забыл.

Я проснулась оттого, что у меня затекла шея. Я лежала на животе и, видимо, неудобно повернула голову, потому что едва смогла вернуть ее в нормальное положение. Немного покрутила головой туда-сюда, чтобы размять мышцы, и ощутила неприятное жжение в коже. Вытянула шею, чтобы оглядеть себя сзади, и ахнула. Все, что я могла увидеть, было красным! Сгорела!

Я вскочила на ноги, морщась от боли. Более детальный осмотр себя любимой выявил, что передняя и задняя часть вашей покорной слуги разительно отличались по цвету. Спина, пятая точка и задняя поверхность ног были пунцовыми и нестерпимо болели, зато спереди все было светленьким, даже, я бы сказала, беленьким.

Чего у меня не отнять, так это способности заводиться с пол-оборота. Виновника сего инцидента я вычислила сразу, в данный момент он строил глазки какой-то любительнице «Мохито». Я, кипя праведным негодованием, двинулась к барной стойке. Народу, там, кстати, было немало – неужели наш бизнес пользуется успехом?

Солнце палило нещадно, это я чувствовала каждой клеточкой своей бедной кожи, жара стояла невыносимая. И почему-то несколько метров, которые мне нужно было преодолеть от лежака до барной стойки, показались мне парой километров.

Надо отметить, что жара никак не повлияла на способности Костика соображать. Едва он меня увидел, как округлил глаза и… сиганул прямо через барную стойку в неизвестном направлении, оставив бедных, страдающих от жажды девиц в недоумении. Только привитое чувство ответственности (спасибо маме и папе) и жажда заработать побольше денег заставили меня открыть калитку и встать за барную стойку. Следующие минут пятнадцать я готовила коктейли, старательно сохраняя невозмутимое лицо и делая вид, что моя двухцветность – это так задумано.

В тот момент, когда я всерьез раздумывала, поможет ли мне Миша прикопать придушенный труп Костика в случае чего, или служебный долг возобладает над чувствами, появился мой друг. Выражение его, простите, морды было столь виноватым, что гнев мой немного поутих. Немного, но не совсем.

– Каролиночка, прости-прости-прости меня, пожалуйста! – и этот клоун с размаху плюхнулся на колени!

Девушки вокруг затихли в изумлении. Я, признаться, тоже опешила. Конечно, я уже привыкла к придурковатым выходкам своего охранника, но падать на колени перед честнЫми зрителями – это уже слишком.

– Прости-прости-прости меня! – тем временем продолжал вопить этот непризнанный гений актерского мастерства. – Прости, и позволь преподнести тебе в дар это!

И он протянул мне… баночку сметаны.

– Придурок, – с отвращением вымолвила я. – Самый настоящий идиот! Кретин! Скотина беспамятная! Встань, козлина несчастная, не позорь наше славное заведение!