Татьяна Арбузова - Не ходите, девки, в Африку гулять

Все лето вели подготовку к поездке. Кто-то работал без выходных, а кто-то просто дожидался, когда наступит осень. Из родителей согласились поехать только две мамы. Мама Ирины – тетя Соня, и мама Людмилы – тетя Галя. Остальные родители, в силу различных обстоятельств, отказались.

К концу сентября паспорта были готовы. Билеты на самолет до Москвы, а из Москвы в Тиват, находились на руках. Оставалось за малым, вовремя приехать в аэропорт и спокойно, без эксцессов добраться до самолета, пройдя все необходимые регистрации и проверки.

Уже в последний момент возникли проблемы на работе у Сергея Анатольевича ( это предсказуемо, учитывая специфику его профессии) и, к невосполнимому горю Ирины, он с нами не летел. Провожая, следователь, взглянув на нас глазами полными тоски, произнес:

– Боюсь я за вас. Вляпаетесь вы опять, во что-нибудь. Я вас знаю.

Я сделала вид, что не услышала, но моя ожившая интуиция мысленно подвякнула его предположению. Но я, опять, же, мысленно, изо всех сил, попыталась заткнуть ей рот, стараясь не вслушиваться в ее навязчивые притязания на обладание моим разумом.

Как ни странно, но в аэропорт прибыли без опозданий. Все, без исключения. И именно потому, что в среде друзей царила невозмутимость, можно было догадаться, что чемоданы были собраны заранее.

На самолет загрузились без проблем, что меня окончательно огорчило. У меня существовала своя примета: «Если дело начинается с трудностей, то в дальнейшем сложится хорошо, но если сначала тишь, да гладь, значит, неприятности повалят снегопадом потом». Вот и сейчас, очевидный факт своевременного и дружного сбора в пункте назначения и беспроблемной посадки в самолет, меня насторожил.

– Ну, что? Он сказал: «Поехали»? – проговорил Алексей, пристегиваясь ремнем к креслу.

– Ирина, помаши рукой. Сергей Анатольевич, наверняка, смотрит, – попыталась я расшевелить подругу.

– Не хочу без него, – всхлипнула, прильнувшая к иллюминатору Ирина. – Никуда не хочу. Почему все так несправедливо?

– Да, не переживай ты так, – погладила я ее по плечу. – Он же обещал, что приедет сразу же, как только освободится. Еще успеет до одури наплескаться в водах Адриатического моря и поджариться на солнышке.

– Тань, ты не забыла, созвонилась на счет микроавтобуса? – отвлекла меня от слезоточивых проблем Ирины Марина, занявшая место позади.

– Да. Драган с табличкой моих ФИО будет встречать нас. Так что смотрим в оба, – почти прокричала я, чтобы меня услышали друзья и родственники.

– Кто? Кто нас будет встречать? – оживилась Наталья, склонившись мне почти к самому уху. – Драган?

– Да. Это имя такое.

Я не успела договорить, потому что рядом, чем-то зашуршала Света.

– Я тут карту Черногории купила, – разворачивая пакет, радостно ввела она нас в курс дела.

– На кой? – повернулся к нам Алексей, сидевший на противоположном ряду. – Через интернет, что угодно посмотреть можно. И анфас, и профиль.

Брат и вся мужская компания разразились смехом.

– Правильно сделала, – громогласно, чтобы меня услышала развеселившаяся братия, похвалила я сестру, – А то был в моей жизни такой случай. С братом, помнишь Люд, – посмотрела я на сноху. – Мы поехали на машине к родственникам. Тоже понадеялись на всемирную сеть, а сигнал по дороге пропал. Естественно, мы заблудились и пока выезжали, спрашивая у всех и каждого дорогу, крюк в четыреста километров сделали. Так что, карта будет не лишней.

– Я знала, что тебе понравится, – расцвела в улыбке сестра. – Вот, глянь, на ней любая деревня указана и любая историческая развалина. Заблудиться просто невозможно.

На меня, вдруг, что-то нашло, и мне сиюминутно захотелось посмотреть, чем занято старшое поколение. Тетя Соня, мама Ирины, с которой я познакомилась две недели назад, когда мы собрались в последний раз перед поездкой, что-то рассказывала тете Гале. Та, же, самозабвенно рылась в своей торбе (именно торбе, потому что назвать сумкой это мешкообразное шитье, язык не поворачивался), не особо прислушиваясь к собеседнице.

Свою первую встречу с тетей Соней я не забуду никогда, такое яркое по ощущениям впечатление она на меня произвела. Лет маме Ирины было чуть за шестьдесят, но пенсионеркой, а тем более бабушкой, она себя не считала. И нам строго настрого было запрещено называть ее «тетя». Нам были прочитаны наставления, напоминающие угрозы, и навязаны обязательства, смахивающие на приказы, о том, что величать ее мы должны не иначе, как «Софочка». Мне и девчонкам удалось это и принять и проговаривать, а, вот, у мужчин наших языки в этом направлении не желали поворачиваться, поэтому они, как один, гундосили себе под нос «Вы».