Дарья Донцова - Гороскоп птицы Феникс

Я начала рисовать на листе бумаги птичек.

– Возможно, у Рыльских нервы не выдержали. Сергей Николаевич не мог смириться с гибелью любимого сына, а у Галины Алексеевны получился двойной удар: на ее долю выпали две смерти – сына и мужа. Елене же досталось больше всех – она потеряла сразу троих близких: родителей и брата.

Федор отнял у меня листок со словами:

– Если человек во время разговора чиркает ручкой по бумаге, это признак того, что он не может сосредоточиться на беседе. Я бы согласился с твоими доводами, но ведь, понимаешь ли, стресс не корь.

– Точное замечание, – кивнул Макс, – истерикой заразиться нельзя.

– А вот тут ты ошибаешься, – возразил Федор. – Никогда не замечал, что случается в семье или рабочем коллективе, когда там вдруг появляется человек с яркими отрицательными или положительными эмоциями? Одна истеричка способна завести массу людей. Но я сейчас не об этом. Как протекает корь? Сначала катаральный период: кашель, насморк, температура. Длится он три-четыре дня. Затем появляются высыпания. В первый день пятна возникают за ушами, на голове, шее, во второй спускаются ниже, на грудь, живот…

– Понимаю, что ты учился в медвузе, – перебил его Вульф, – похвально, что помнишь курс педиатрии. Но нам-то с Лампой зачем про корь знать?

– Всякая болезнь имеет свое течение, – объяснил Федя, – очень четкое. Если у вас корь, то сыпь никогда не образуется сначала на ногах, а потом за ушами. Всегда бывает наоборот.

– И что? – не поняла я.

– А вот стресс у каждого проявляется по-разному, – гудел Леонов. – У одного поднимается температура, у другого открывается тошнота, у третьего скачет давление, у четвертого начинается понос, а у пятого все это вместе.

– Пятого больше всех жаль, – хихикнула я, – плохо же бедолаге с тошнотой, поносом, давлением, да еще с термометром под мышкой.

– А что мы имеем в семье Рыльских? – не успокаивался эксперт. – У всех умерших и у Елены симптомы одинаковые: развивается обидчивость, злопамятность, агрессия, и у троих был летальный исход. У Вадима, Сергея Николаевича, Галины Алексеевны, а теперь еще и у Елены идентичное течение стресса. Но повторяю: он одинаково у больных не развивается, так ведут себя корь, скарлатина, коклюш и куча других болячек. Следовательно…

– У Рыльских корь? – спросила я. – А где красные пятна?

Леонов закатил глаза.

– Лампа, порой ты ведешь себя, как классическая блондинка. Осталось только губы ластами сделать. Нет, покойные не заразились детским недугом. То, что с ними случилось, не корь, но и стресс, то есть нервное перенапряжение, тут тоже явно не в тему. Вероятнее всего отравление. Или у них какая-то болезнь, которая «садится» на нервную систему. Вы же видели, как Елена себя вела!

– Она крикнула, что «остались только урны с прахом». Значит, тела кремированы, пробу на токсикологию не взять, – пробормотала я.

– Елена в больнице, – напомнил Макс, – и у нее там явно возьмут кровь на анализ. Федя…

– Понял, – кивнул эксперт, – уже еду.

Мы с Максом остались вдвоем, муж протянул мне трубку городского телефона.

– Поговори с невестой Вадима, напросись на встречу. Представься журналисткой из спортивного интернет-журнала «Ринг».

– Такой есть? – уточнила я.

– Пока доберешься до Натальи, Миша его сделает, – пообещал муж, – давай, набираю номер.

После седьмого гудка я услышала тихое «алло» и затараторила:

– Добрый день, госпожа Якименко. Вас беспокоят из журнала «Ринг». Наши многочисленные читатели очень хотят видеть интервью с вами, так как…

– Извините, Наташи нет, – остановила меня незнакомка.

– Думала, звоню ей на мобильный, – удивилась я, – а похоже, я домой попала. Подскажите, когда Якименко вернется?

– Она умерла, – донеслось из телефона.

Я чуть не уронила трубку.

– Как? Когда?

– Сегодня девять дней, – прошептала моя собеседница. – И никто не пришел ее помянуть. Да и некому. Я взяла Наташин сотовый и заряжаю его. Подумала: вдруг кто-то звякнет? Вот вы позвонили…

Я была настолько ошарашена, что задала бесцеремонный в этой ситуации вопрос:

– Вы ей кто?

– Меня Светланой зовут, я сестра Наты. Не кровная, названая. Единственная подруга. Но мы были даже ближе, чем родственницы…

– А вы где сейчас находитесь? – спросила я.

– Дома, сижу перед Натиной фоткой, свечку поставила. Надо, наверное, помолиться, да я не умею. Подскажите, что за убитых говорить надо?

Я смутилась.

– Простите, я далека от церкви. Вам лучше в храм пойти, там подскажут.