Наталья Александрова - Шашлык из козла отпущения

– А дальше что было? – недоверчиво проговорил Зеленушкин. – Как ты снова в эту историю ввязался?

– Дальше вот как дело было… Толя Сыроежкин перед смертью что-то рассказал Мормышкину. Пашка Зимин про это прознал и велел своим подручным с этим Мормышкиным разобраться. Были у него тут два уголовника – Макарка-мясник и Сардина. Только что-то у них не заладилось, Мормышкин сбежал и залег на дно, а их самих убили…

– Кто ж их убил-то?

– А я знаю? Точно, не Пашка, ему это было ни к чему. Главное, что у него своих людей в городе не осталось, на кого он мог положиться. На безрыбье, сам знаешь, и рак рыба, на безлюдье и я человек. Остановил он меня на улице, дал мне больших денег и велел у швейцара в ресторане купить бутылку коньяка. Еще сказал, чтобы я не вздумал дешевку паленую покупать. А у меня и в мыслях не было – уж очень я после того случая Пашку боялся! Купил у швейцара бутылку и Пашке отдал. А потом узнал, что Керосиныча отравили… Ну все, думаю, теперь моя очередь! И спрятался сюда…

– Складно рассказываешь! – проговорил, выслушав его, Зеленушкин. – Только одно мне непонятно: зачем Зимин на такой дорогущий коньяк тратился? Ведь сторож этот, Загогулин, насколько я знаю, пил все, что льется, ему бы и простой водки хватило!

– А вот тут ты не прав, капитан! – усмехнулся Семечкин. – Керосиныч, он же не дурак был. Принеси ему Пашка водку – он бы мигом смекнул, в чем дело, а как увидел такой дорогой коньяк – не удержался, старые времена вспомнил и выпил… Царствие ему небесное!

– Складно… – повторил капитан. – Только вот доказательств мало. Твое слово против Пашкиного немного стоит, это ты прав, а на бутылке этой отпечатки небось только твои да сторожа, Зимин ее в перчатках брал. Ну, да что-нибудь придумаю…

– Эй, капитан! – напомнил о себе Семечкин. – Ты же меня спрятать от Пашки обещал!

– Обещал – значит, спрячу. Пока посидишь в камере, там он до тебя не доберется.

– Плохо ты его знаешь! – пригорюнился Семечкин.

Оформив задержание Семечкина за мелкое хулиганство, капитан отправился к дому, в котором временно поселился Павел Зимин.

Обойдя вокруг дома, Зеленушкин увидел невывезенный мусорный контейнер. Зная по многолетнему опыту, как много может рассказать о хозяине мусор, он тяжело вздохнул и полез в бак.

И тут ему неожиданно повезло.

Под грудой бытовых отходов он обнаружил коричневый кожаный портфель с грубо вырванным уголком.

Кусок точно такой же коричневой кожи был найден в пасти собаки с мебельной фабрики, и Зеленушкин не сомневался, что эксперт установит идентичность кожи.

А то, что портфель принадлежал Павлу Зимину, не вызывало никаких сомнений: на нем красовалась латунная табличка с дарственной надписью.

– Вот это уже не слова Лехи Семечкина! – проговорил капитан, брезгливо отряхиваясь от мусора. – Это уже улика что надо! Первый сорт улика!

На следующее утро мэр города Козодоева Андрей Павлович Зимин сидел в своем кабинете и выглядел мрачнее тучи. Перед ним лежала московская газета, в которой была напечатана статья про старый парк, про историческое имение Державино, про дорогу, которую собираются строить, и для этого вырубят парк, чтобы на его месте появились магазины и бензоколонки.

Статья была с фотографиями, причем сделаны они были так искусно, что парк на них выглядел красивым и ухоженным, а развалины дома вполне подлежащими восстановлению. Были в газете и снимки многочисленных демонстраций защитников парка и имения – так и говорилось, «многочисленные», хотя было их всего две. И опять-таки по фотографиям казалось, что народу на демонстрации присутствует не сорок человек, а четыреста или даже пятьсот.

– Сволочи! – высказался наконец мэр.

– Да брось ты, батя, – раздался ленивый голос из дальнего конца кабинета. Там на диване развалился молодой, но не в меру мордатый мужик с наглыми глазами. Приглядевшись к обитателям кабинета внимательнее, можно было уловить некоторое сходство, хотя Андрей Павлович и в молодости не был таким мордатым.

– Не бери в голову, батя, – лениво повторил сын, – газетенка паршивенькая, орган «зеленых», кто ее читает-то? Там, в Москве, газет этих, как собак нерезаных.

– А ты внизу приписку видел? – возразил отец. – Вот сказано: наш корреспондент выезжает в Козодоев, чтобы разобраться со всем на месте. Делать им там нечего, что ли?

– Большое дело, – отмахнулся сын, – перехватить этого корреспондента, денег ему дать, девку смазливую подобрать, наркотики наконец подсунуть! Напишет все, что нам надо, лишь бы выпустили без последствий!