Наталья Александрова - Шашлык из козла отпущения

– Для кого Мормыль, а для кого Константин Михалыч! – ответил он привычно. – Ну, показывай свои кости!

– Мои кости? – Незнакомец еще больше развеселился. – Ну, это как поглядеть… давай, Константин Михалыч, проходи к Макарию, будем смотреть кости!

Мормышкин неуверенно прошел в глубь павильона, приблизился к огромному бородачу и посмотрел на него выжидательно.

– Хлипкий он какой-то! – проговорил бородач. – В чем только душа держится!

Если у того, первого человека при мелком и худощавом телосложении голос был удивительно мощный и басовитый, то у этого бородатого великана, наоборот, он был неожиданно тонкий и визгливый, как у скандальной женщины среднего предпенсионного возраста или у хулиганистого подростка.

– Ты не смущайся, Макарий! – успокоил его мелкий. – Это только с виду он хлипкий, а так – ничего, вытерпит!

– Вы это про что рассуждаете? – испуганно осведомился Константин. – Где мои кости?

– А вот это мы сейчас и посмотрим! – проговорил бородач и неожиданно ухватил Мормышкина левой рукой за шкирку, как кошка хватает котенка, чтобы перенести его на новое место жительства.

Мормышкин заболтал ногами в воздухе, пытаясь найти точку опоры, но это решительно не получалось. Бородач легко держал его левой рукой, а в правой у него оказался здоровенный мясницкий тесак в плохо отмытых пятнах крови. В следующую секунду он шмякнул Константина на колоду, как баранью тушу, и запыхтел, страшно вращая глазами. Тут же поблизости образовался его мелкий напарник и склонился над Мормышкиным, весело хихикая.

– Вы чего, мужики? – прохрипел Мормышкин, с трудом справившись со своим голосом. – Пошутили, и будет! Я костей хотел купить, для собачки… Зинка меня послала, баба моя! Если вы чего надумали – так зря, у меня и денег-то совсем мало! Зинаида мне на кости полтинник дала. Неужели из-за такой малости вы грех на душу возьмете?

– Верно говоришь, Мормыль, – неожиданно легко согласился мелкий, – пошутили – и будет!

В ту же секунду он перестал хихикать, неприятное веселье исчезло из его невыразительных глаз, они стали холодными и безжалостными, и незнакомец процедил:

– Что он сказал тебе?

– Кто сказал? Что сказал? – забормотал Мормышкин. – Вы это о чем говорите, мужики?

– Ты же сам сказал, Мормыль, – пошутили – и будет! – поморщился мелкий. – Так что теперь уж шутки в сторону. Отвечай по-хорошему, что он сказал тебе перед смертью…

В глазах Константина проступило понимание. Он вспомнил ночную дорогу, едва слышный шепот умирающего человека, и понял, что оказался в неудачное время в неудачном месте и что визит в полицию и допрос – не самая большая цена, которую ему придется заплатить за то ночное происшествие.

– Вижу, что понял, – процедил мелкий бандит, вглядываясь в лицо Мормышкина. – Так что давай колись, рассказывай все…

Мормышкин молчал, и тощий бандит решил как следует припугнуть его:

– Колись, колись, Костя, иначе Макарий тобой займется как следует! Ему не привыкать… Разделает тебя по всем правилам мясницкой науки – на окорок, филей, тонкий край и прочие подходящие части. Ну, а что останется – сам понимаешь, на кости для собак!

Константин почувствовал, как многочисленные ледяные мурашки побежали по его спине. Положение его было не просто ужасное – оно было совершенно безвыходное.

Мормышкин никогда особенно не отличался умом, однако вместо ума у него было сильно развитое звериное чувство опасности, и это чувство включилось на полную мощность.

Если он сейчас расскажет этим страшным людям все, что узнал той ночью, они его тут же убьют, как ненужного и опасного свидетеля. Если же не расскажет – тоже убьют, но сперва сделают с ним такое, о чем и подумать страшно…

Он собрался было с силами, набрал полную грудь воздуха, чтобы позвать на помощь, но мелкий бандит своевременно угадал его намерения и незаметным движением руки включил магнитофон, из которого полилась громкая восточная музыка.

– А вот кричать не надо, – ухмыльнулся бандит, пристально разглядывая Константина. – Все равно никто не услышит… А если и услышит – не сунется сюда! Мало ли что мы тут делаем? Может, свинью режем или барашка забиваем!

– Я… ничего… не знаю… – с трудом выдохнул Мормышкин. – Вот те крест, ничего…

– Врешь, Мормыль! – рявкнул бандит. – А я, Мормыль, очень не люблю, когда люди мне врут! И Макарий не любит!.. Правда, Макарий? – Он бросил косой взгляд на огромного бородатого мясника, и тот кивнул и облизал губы удивительно-красным языком. Казалось, что во рту у него не язык, а кусок сырого мяса.