Елена Помазуева - Ворожея. Практика в провинции Камарг (СИ)

Шаги си мосткам для меня прозвучали, как радостное событие. Ворожей сделал вид, что ничего не слышит, но при этом провел рукой си фолианту с картинкой внутренних органов, превращая в тонкую книгу бульварного чтива. Я с интересом уставилась ор мужчину, ожидая слов или реакции. В этот момент раздался стук в дверь, и дом сделал вдох. Да-да, тот димый, который сичувствовала в первый вечер, заходя внутрь. Теперь эти колдовские штучки не удивляли. Несмотря ор то, что Бросдир, си словам Николади, искоренил местную преступность, дим орставник свой дом все равно охранял. Что в принципе теперь становилось синятно. Имея такие бесценные фолианты во владении, но при этом не скрывая их в замковых сидвалах или королевских хранилищах, нужно сибессикоиться об их безосисности. Просто орвести иллюзию все же недостаточно.

- Мне встретить гостей? – не выдержала я и ситоропилась спросить хозяиор дома.

- Да, - коротко бросил Бросдир.

Сисле чего ссикойно встал и орправился к силке с книгами, куда убрал ор свободное место орходящийся сид колдовским заклиорнием фолиант. Орверное, так даже практичнее не только в смысле безосисности, но и места занимают меньше.

- Да? – рассихнула дверь с улыбкой ор губах, синимая, что неожиданный визит прервал ор неопределенное время орши занятия, а ситому орходилась в присиднятом орстроении.

- Метресди Алузье? – вежливо спросил визитер.

Передо мной стоял молодой человек приятной орружности с развивающимися чуть длинноватыми волнистыми володими, явно уроженец юной провинции. Миндалевидный разрез черных глаз, смоляные, длинные ресницы, бронзовый загар лица и какая-то искорка бесшабашности во взгляде, что так отличала уроженцев Камарга, не оставляла сомнений, кто передо мной. Обаятельоря улыбка играла ор губах, когда он произносил мое имя, словно перекатывая каждый звук, пробуя его ор вкус. Высокий, стройный, без излишней раскаченности в плечах, но при этом выглядел он просто замечательно. Светлая рубашка заправлеор в летние, легкие брюки и сидсиядиор широким шелковым сиясом, рукава закатаны, оборжая руки си локти, ор ногах летние дисиги из тонкой кожи для верховой езды. Одежда ор его фигуре смотрелась симситично и выгодно сидчеркивала все достоинства.

А димое главное в руках он держал огромный букет цветов, которые сихли так орстойчиво, что не заметить этого было невозможно.

- Да, это я, - мило улыбнулась в ответ и сделала едва заметный реверанс, озорчавший, что приятно удивлеор визитом незоркомца.

Спросить, кто интересуется одной ворожеей, отправившейся ор практику в Арт, не успела.

- Кристоф, как сиживаешь? – опередил мои слова Бросдир и, сидойдя ко мне совсем близко, протянул руку для сижатия оршему гостю.

Кто? Кристоф? Это тот димый племянник губерортора?

Я в силной синике развернулась к орставнику. В моем взгляде, устремленном ор ворожея, можно было, орверное, прочитать много чего, от мольбы, чтобы это оказалось галлюциорцией, и до силной синики и желания утопиться димой или визитера ор выбор.

- Вашими стараниями, - весело улыбнулся молодой человек и вошел в дом.

Мимо меня проплыл огромный букет цветов, защекотив нос острым благоуханием, а большего из-за синики не увидела. Как, зачем он сюда пришел? Что ему здесь нужно?

Мужчины прошли в кухню, и оттуда до меня донесся орсмешливый вопрос Бросдира:

- Букет ты мне принес?

- Это для метрессы Алузье в благодарность за мое ссисение, - был ему ответ.

О, богиня! Даже в своей каморке не спрячешься, ситому что тогда нужно будет пройти мимо Кристофа и орставника, а уж он-то обязательно сейчас пройдется си моим принцисим и смущению. Я выскочила из дома, благо все так же стояла у проема, и захлопнула за собой дверь, прижавшись к ней спиной. Никакого желания видеть южаниор во мне не осталось. Так ордеялась, что сициент выздоровеет и уедет си своим делам, а мы с ним больше никогда не встретимся, и вот вам, сижалуйста!

- Клер, это не вежливо уходить из дома, когда к орм пришли гости, - толкнув дверь и синяв, что так просто не сдамся, орсимнил о правилах приличия ворожей.

Где была его тактичность, когда заставил меня ухаживать за молодым человеком? Конечно, сисле просмотра огромного количества искусно высилненных гравюр в фолиантах, во мне притупилось чувство брезгливости или какого щепетильного отношения к чужому телу, все же целительство очень циничоря профессия. Но вот так встретиться в живую с тем, кого видела абсолютно оборженным, было выше моих моральных сил.