Алексей Котов - Теплыми руками

«Ох уж эти мне мужские, огромные руки! — думает девочка-женщина, настороженно рассматривая тянущиеся к ней две огромные ручищи. — Они могут приласкать, оттолкнуть, сделать больно, достать из воздуха конфетку и, вообще, совершить тысячу чудес как добрых, так и злых. Все мужчины — одна большая загадка!..»

Отвлеченные воспоминания и размышления, наконец, как всегда успокоили меня, и я уснул.

в которой рассказывается о том, что маленькие радости можно найти и в, казалось бы, безвыходном положении, а также о том, что в схватке всегда побеждает более предусмотрительный.

В течение следующего дня меня никто не беспокоил. Я отказался от тюремной баланды, а когда мне предложили пообедать в служебном буфете, послал подальше коридорного вертухая. Он ушел, сердито стуча сапогами, но быстро вернулся и бросил в дверной глазок записку.

«В конце концов, мне плевать, — прочитал я. — Можешь делать все что угодно. Светлана».

Листок был маленьким, и мне пришлось приложить немало усилий, что бы мое ответное послание получилось как можно более оптимистичным и вместе с тем довольно ядовитым.

Я постучал в дверь и когда язычок приоткрылся, щелчком пропихнул туда записку. Вертухай воспринял мое ответное послание довольно бурно. Судя по всему, свернутая в рулончик записка попала ему прямо в глаз.

Только поздно вечером в мою камеру вошел человек, который принес мне нечто более приятное, чем хриплые матюги за дверью. Это был вежливый милиционер.

— Все бунтуешь? — он присел на соседние нары и поставил на стол сразу три связки новых, сверкающих никелем кухонных наборов «первое-второе-третье». — От твоей жены, — пояснил он. — Но наши на тебя обиделись и не стали передавать.

— Обиделись на что? — безразлично спросил я.

— Не знаю. Я только пришел. Мне сегодня в ночь дежурить.

Милиционер был почти по-домашнему спокоен, благодушен и мне захотелось с ним немного поговорить.

— Как погода? — я провел пальцем по сияющей поверхности одной из кастрюлек. Таких туристических штук у нас дома не было и, наверное, Рая купила их ради меня. — Дождь идет?

— Даже не заметил, — милиционер снял фуражку и положил ее на стол. На козырьке головного убора желтым, электрическим светом поблескивали крупные дождевые капли.

Милиционер улыбнулся.

— Кстати, а у меня сегодня сын родился.

Мне оставалось только улыбнуться в ответ:

— Поздравляю.

— До этого моя жена только девчонок рожала, — пояснил милиционер. — А поскольку она у меня женщина упрямая, то я думал и четвертая девкой будет…

Я понимающе кивнул и приоткрыл крышку одной из кастрюлек. Там лежало пять котлет величиной с ладонь. Я сглотнул слюну, — последствия дневной голодовки давали себя знать.

Рая трижды бегала в КПЗ под дождем, подумал я. Но почему она не попросила свидания? Светка неплохо к ней относится, и Рая легко могла уговорить ее.

— … Вот такие, значит, дела, — мой надзиратель покашлял в кулак. — Слушай, может быть, выпьем по такому случаю?

— А тебе со мной можно? — я откусил от котлеты небольшой кусочек и внимательно, если так можно выразиться, пожевал его. — Ты же на работе.

Удивительно, но котлета была вкусной.

Милиционер отмахнулся.

— Тоже мне работа!.. Мне велели только за тобой одним присматривать. Ты же и с охраной можешь подраться, — пояснил он. — Светлана Петровна мне так и сказала, глаз, мол, с него не спускай. А мы что, так и будем друг на друга всю ночь пялиться? Кроме того, ты хоть малый шибутной, но не гад. Я же вижу.

Определение «не гад» немного позабавило меня. Не сомневаюсь, что у Светки оно не вызвало ничего, кроме самого отчаянного протеста.

— А в магазин кто побежит? — спросил я. — Мне, наверное, нельзя.

— А зачем в магазин? — удивился милиционер. — Закуска у нас с тобой есть, — он кивнул на стол. — А что касается пойла, то у нас и конфискованного навалом. Недавно мы один киоск пощупали, так веришь-нет, десять ящиков поддельного коньяка хапнули.

— Хапнули?

— Ну, конфисковали, какая разница?

Милиционер сунул руку за борт кителя и извлек оттуда бутылку конька.

— А пить-то его можно? — усомнился я.

— Ребята уже пробовали. Никто не умер.

Через полчаса сержант Вениамин Скворцов (так звали моего нового приятеля) был вынужден совершить еще одного ограбление вино-водочных складов следственного отдела возглавляемого Светланой Шарковской. Во-первых, мы ощутили с Веней некое сродство душ, а во-вторых, коньяк был действительно дрянь и не столько по качеству, сколько по количеству градусов.