Сергей Терещук - Навстречу Закату

Алекс взял подушку жены и лег на спину, подняв ее над собой.

– Явно не тем, что мне готовила судьба… Не тем, чем должен был заниматься…

Алекс со всей силы прижал подушку к лицу и заорал так, что вздрогнула каждая лебяжья пушинка гипоаллергенного наполнителя. Безудержный поток мата вырвался наружу, как грязевая сель, снося все приличия на своем пути. Если бы подушка могла, то стала бы багрового цвета. Но она только самоотверженно поглощала скабрезные звуковые волны, издаваемые рвущимися связками. Подушка же под головой нагрелась от воспоминаний, которые вспыхнули в разъяренном мозгу нашего героя.

Вот Алекс – курьер. Вот он на базе в окружении других курьеров. Мат льется рекой. Им пропитана вся атмосфера. Из его молекул состоит окружающая среда. Тут нет других слов. Только мат, выражающий самую суть существования этого общества. Потому что, бл…ть, до чего ты докатился, если можешь работать только курьером. И каждое твое действие сопровождается исключительно матом. Совершенно спокойно и безо всяких эмоций.

Вот Алекс берет посылку – Сука

Кладет ее в багажник – Бл..ть

Выходит из машины – Еб..ть-колотить

Звонит в звонок – Пи…да

Вызывает лифт – Нах…й

Выходит на этаж, звонит в дверь, отдает посылку, возвращается к лифту, спускается вниз, садится в машину, едет на следующий адрес – еб… су… ху… пи… нах………………………в ж………………………………по х ……………………………………………….в еб…………………….

И так по кругу, по меньшей мере тридцать пять раз. Именно столько надо доставить посылок, чтобы получить свою зарплату. Мозг отключен. Ты просто тупая груда костей и мышц, которая рулит, звонит, относит и записывает. Все! Все! Все, бл..ть! Больше ничего от тебя не нужно!

– Идите все в…. – рабочий день окончен.

В комнате наступает тишина. Мокрая от криков и слез подушка жены возвращается на свое место. Она в шоке. Она еще долго не сможет говорить. Да и захочет ли вообще. Алекс встает. Его подушка, мокрая от пота, еще хранит отпечаток воспоминаний.

В дверной замок вставляется ключ.

Алекс выходит из комнаты.

Первый поворот ключа.

Алекс идет по коридору.

Второй поворот ключа.

Алекс заходит в ванную.

Входная дверь открывается.

Алекс включает воду и начинает умываться, дабы привести себя хоть в какой-нибудь порядок.

– Пап, я дома!

Сын вернулся домой. Алекс выдыхает. Теперь не так страшно. Спасительное колесо привычных действий начинает вращаться. Алекс вытирает лицо махровым полотенцем, выходит в коридор и успевает заскочить в запущенную круговерть.

– Привет, сынок! Иди мой руки! Я обед пойду греть! Как дела в школе…

Ну, и далее по всем пунктам…

Lacrimosa dies illa. Слезный день

Слезный тот день, в который восстанет из праха осужденный грешный человек.

Так пощади его, Боже, милосердный. Господи Иисусе: даруй ему покой.

Аминь.

Скажу вам, заглядывая вперед, это будет длинная часть… или глава… или все же часть? В общем, это вы сами в конце решите, «часть» это была или «глава». И то и другое имеет право на существование. Как часть чего-то целого и нечто озаглавленные по-новому. А то, что это будет длинная песня, так вы забудьте. Выкиньте из головы. Как будто я вам не говорил этого… Но не забывайте… А то еще скажете, что я вас не предупреждал…

Но вернемся к нашему герою… Я же прав? Он герой? Не в том смысле, что совершает героические подвиги, а в том, что является главным действующем персонажем… Так в литературе уж повелось – называть таких людей героями. Пусть даже ничего геройского и сверхчеловеческого они и не совершают… Хотя то, что сейчас вытворяет Алекс на наших глазах, в его системе координат сродни героическому поступку.

Вот Алекс проходит мимо ванной. Там плещется Илюшка. Слышно, как вода тоннами разливается по кафельному полу. Но Илюху за это никто не ругает. Так уж повелось. С детства. Алекс улыбается закрытой двери и заходит на кухню. Жена сидит у раскрытого окна, положив ноги на подоконник. В ее руке белая кружка с… неизвестно с чем. Юля смотрит за горизонт сквозь серо-розовый закат.

– Ты чего грустишь тут? – спрашивает Алекс и подходит к холодильнику.

– Я не грущу… – Юля делает глоток.

– И чего ты «не грустишь» тут… одна, на кухне?

– Просто… чай пью…

– Как раз хотел спросить, чего ты пьешь? – Алекс смотрит в открытый холодильник и понимает, что совсем не собирался его открывать.

– А зачем тогда открыл? – спрашивает себя Алекс.