Сергей Терещук - Навстречу Закату

Kyrie

От песнопения «Kyrie eleison» происходит русское слово «куроле́сить» (простые прихожане не понимали греческих песнопений, произносимых наспех – «куролес» стало синонимом бессмыслицы).

Алекс, а именно так зовут этого мужчину, проснулся раньше будильника, в холодном поту от ужаса, что его жизнь прошла мимо. Вся. Абсолютно. Не исключая момент рождения. Даже, скорее всего, как раз начиная с этого самого момента. С момента первого вздоха и до вот этого выдоха.

Роды были фееричными, даже в чем-то искрометными, как залп одинокой новогодней хлопушки… Забытой в чулане.

Юная роженица. Зеленые стены операционной в старенькой деревенской больнице. Медицинское оборудование времен Ледового побоища. Молодой врач гинеколог, он же ветеринарный доктор по совместительству, принимающий роды у колхозной живности, и глуховатая старушка-акушерка. И еще слегка припоздавший новоиспеченный папаша. Вот все, кто был свидетелем неожиданного появления Алекса на свет.

Почему неожиданного? – подмигивают в нервном тике, как бы спрашивая нас, электронные часы.

А вот почему!

Молодая семейная пара знойным сентябрьским утром 1967 года, 25 числа, решила провести выходные вдали от городского шума, гама и пыли. На автобусной станции они сели на первый попавшийся автобус. Конечным пунктом значилось неведомое молодоженам село Межирич. То, что ехать предстояло пять часов, их ничуть не пугало. И то, что дорога обещала быть похожа на стиральную доску, не остановило. И сочувствующие взгляды других пассажиров не вызвали подозрения. Молодые жаждали движения и приключений. И ничего, что на седьмом месяце беременности.

Наглотавшись дорожной пыли и встряхнувшись как следует, счастливые, они покинули старый ПАЗик на конечной станции и отправились куда душа поведет. Не задумываясь о последствиях, совершенно юные мама и папа Алекса, повстречавшись с диковинкой в виде стога сена, устроили безудержное катание с его вершины. Неудачное приземление вызвало странные новые неизвестные ощущения внизу девичьего живота. А тут еще и дождь начался.

Весело хохоча, они добежали до ближайшего здания, которым оказалась свиноферма. И тут под недовольные визги и презрительные похрюкивания у девушки начались схватки.

Свинарка, ухаживавшая в тот момент за поросятами, со всей своей необъятной сердобольностью откликнулась на панические призывы о помощи. Она предложила молодой паре мотоцикл «Урал» в качестве средства экстренной доставки роженицы до больнички. Но потенциальный папаша пользоваться данным транспортным средством не умел. Тогда женщина, чертыхнувшись: “Эх, городские…”, отыскала в подсобке что под руку попалось в виде одноглазого сторожа Борьки, спавшего в облаках вечно свежего перегара. Извлекла его, полусонного, на свет божий. И усадив девушку с невменяемым пастушьим телом на двухколесное чудовище, отправила по скользкой, размокшей, разбитой тракторами дороге “к Савельичу с Леонидовной роды принимать”.

– А ты чего? – обратилась она к молодому человеку, когда мотоцикл, вихляя и весело раскидывая комья грязи, скрылся за пригорком.

Он в ответ растерянно развел руками и заплакал от беспомощности.

– Тя как кличут, горемычный?

– Василий! – всхлипнул парень.

– Ну, вот что, Василек! Неча тут сырость разводить! И так вон поливает как из лохани!

– А чего делать? – проскулил молодой человек, размазывая слезы, дождь и пыль по лицу.

– Бери свои длинненькие ноженьки в свои же тоненькие рученьки и дуй, милай, за моциком! А то самое главное в своей жизни худущей профукаешь!

И женщина, шлепнув огромной мозолистой ладонью по плечу городского гостя, вывела его из анабиоза и придала нешуточного ускорения. Длинный худенький парнишка побежал за мотоциклом, путаясь в ногах, руках, слезах и струях осеннего дождя.

– Вот обморок ходячий… – произнесла ему вслед свинарка, широко перекрестила, рассекая знамением струи дождя, и пошла к своим подопечным. – Иду, иду, вы ж мои хорошие!

По дороге она ласково пнула свиноматку по розовому заду резиновым сапогом.

– Манька! А ты когда уже родишь, шельма! – поскользнулась и шлепнулась в свежую кучу навоза.

– Да чтоб вам всем провалиться…

Василек, будто услышал пожелание и потеряв равновесие, скатился за пригорок, демонстрируя чудеса бобслея в тракторной колее. Он скользил вниз неуправляемым болидом по жирной грязи, даже не предпринимая ничего для собственного спасения. Отдавшись на волю судьбы, Василий иногда тихонько всхлипывал: “Ой, мамочки, хера себе!”, уносимый дождевыми потоками. Длинный пологий склон был частью глубокого древнего русла, на дне которого покоились валуны, оставленные древним же ледником. На противоположной вершине оврага как раз и примостилось покосившееся от сырости село Межирич.