Джоанна Бертолуччи - Не навреди

Вика кивнула, любуясь ровным золотистым загаром, покрывающим гладкую кожу ее обнаженных рук.

– Сегодня я обедала в ресторане, и этот парень стоял на противоположной стороне улицы и смотрел прямо на меня, – красиво очерченные губы задрожали. – Скажите, может такое быть, что мне это просто кажется?

«Да откуда ж мне знать», – Вика судорожно пыталась припомнить, что в учебнике было написано про различие между истинными и псевдогаллюцинациями. Но вспоминалось только про алкогольный делирий и синдром Кандинского-Клерамбо.

– И что он делает, этот мужчина?

– Ничего! – нервно произнесла Бородина. – Он ничего не делает! Не приближается. Просто смотрит издалека и уходит.

Она достала из сумки упаковку салфеток.

– То есть не исчезает, не испаряется, как призрак, а именно уходит?

– Уходит. Но иногда у меня такое ощущение… – в серых глазах мелькнуло неопределенное выражение, то ли растерянности, то ли испуга. – Я уже вообще ни в чем не уверена. В последнее время я всë путаю и забываю.

– Это бывает от перенапряжения, – успокаивающе произнесла Вика, завороженно следя за взволнованным лицом. Нервозность делала его еще более утонченным. Определенно, легкую сумасшедшинку в женщине вполне можно было засчитать за изюминку.

Внутренний голос предостерег: «А если не легкую?», но Вика предпочитала его не слушать.

– А вы не пробовали его сфотографировать?

– Нет, – Елена приподняла бровь. – Мне в голову не пришло. По-моему, это неприлично – без разрешения снимать человека. Послушайте… – голос ее вдруг стал резким, – я не знаю, зачем сюда вернулась. Но со мной и вправду что-то происходит. И это действительно началось после Аниной смерти.

Вика сделала глубокий вдох и, презирая себя за явное клише, проникновенно произнесла:

– Может, вы хотите об этом поговорить?

Елена повертела в руках упаковку салфеток, которую так и не открыла.

– Не думаю, что в этом есть смысл.

– Иногда это помогает, – не очень уверенно сказала Вика.

– Ее больше нет и… я не понимаю, что толку в словах. В этом пустом сотрясении воздуха. Что это меняет? Ее не вернуть и надо просто… – уронив упаковку на пол, Елена прижала руки к лицу. Услышав глухие звуки рыданий, Вика немного растерялась. Она, конечно, сама предложила «поговорить», но не ожидала, что добьется такого эффекта.

Встав, она осторожно дотронулась до вздрагивающего плеча. Из-за того, что ей часто приходилось утешать брошенных лесбиянок, в голове автоматически всплыло: «Эта сука тебя не стоит». Не далее как на прошлой неделе она твердила эту мантру одной из Светкиных подруг, два часа ревущей у них на кухне из-за безответной любви к лысой тетке с татуажем бровей.

– Это нормально, что вам больно и что вы плачете. Это естественная реакция, и это надо пережить, и плакать надо, и грустить, и не надо скрывать свои чувства… – продолжая говорить, она подняла с пола упаковку и, вытащив из нее салфетку, протянула Елене. – Возьмите.

Реакция Бородиной была естественной, а вот ее собственная – не очень. Вике вот уже несколько минут мучительно хотелось обнять совершенно чужую женщину. А ведь она никогда не страдала от излишней тактильности, особенно когда речь шла о незнакомых людях.

– Спасибо. Извините меня. Я очень давно не плакала и вообще редко это делаю. – Елена аккуратно утерла слезы. – И вдруг прямо потоп какой-то.

Она достала из сумки косметичку и посмотрела на себя в зеркальце.

– Боже, какой кошмар. Я на самом деле похожа на невменяемую. И еще и время ваше трачу, гружу своими проблемами.

– Не грýзите. Вы ведь пришли в клинику, а я здесь работаю, – разозлившись на себя за то, что теперь ей хотелось коснуться слегка вьющихся темно-каштановых волос, чтобы заправить за ухо выбившийся локон, Вика предприняла попытку вести себя как профессионал. – Вы принимали снотворное, которое вам вчера выписали?

– Нет, – Бородина аккуратно подвела глаза. – У меня важная встреча была рано утром, я боялась проспать. И вообще, если честно, я не хочу глушить себя таблетками.

Она достала пудру «Шанель» и, легко постучав пуховкой о тыльную сторону ладони, в несколько касаний поправила макияж.

– Послушайте, Елена Владимировна…

– Елена.

– Елена, – она старалась говорить вкрадчиво и проникновенно, как Шишкина, но, кажется, скорее походила на миссионеров, толкающих на улице брошюрки про конец света. – Все, что вы рассказали – это очень важно, и я уверена, Галина Петровна сумеет определить, есть ли тут действительно проблема. Вам просто надо записаться к ней на прием в самое ближайшее время. А сейчас… может быть, вам стоит позвонить вашему мужу, чтобы не добираться домой самой?