Виктория Вита - Каждый День Как Пятница 13-е

– У меня есть одна интересная мысль. Да не беги ты за ним так, – Дашка сильно дернула Евгению за руку. – Все равно без нас никуда не уедут. Помнишь утром этих двух «каскадеров», что останавливали нас на трассе? А один потом нас еще к Ленке отвез?

– Ну, помню, – замедлила свой бодрый бег Женя, – и что?

– У тебя его номер с собой? Он же сказал, что работает в каких-то там структурах. Может, он сможет повлиять на этого Пинкертона, чтобы он дело не замял?

– Даша, как ты себе это представляешь? Я звоню и представляюсь. Господин хороший, вы помните тех двух сумасшедших дамочек без тормозов, которые сегодня превратили задний бампер вашего нового джипа в мечту сборщика металлолома. Так вот, этот «счастливый» для вас день еще не закончился. У одной из этих не первой свежести дам убили родственницу, с которой она была, прямо скажем, в не самых прекрасных отношениях, и если

вам сейчас нечем заняться, то можете поучаствовать в расследовании этого

дела.

– Женька! Как ты красиво излагаешь, – восхитилась Дарья. – Вот

почти так, но несколько мягче. Сохраняй интригу. Заинтересуй. Добавь интимности в голосе.

– Может, сразу предложить переспать?

– Не будем сразу пугать клиента. Сначала используем в корыстных целях.

– Даша, я понимаю, что сегодня для всех нас очень тяжелый день. Плюс наверняка какие-нибудь магнитные бури, потому что накрыло меня, тебя, Ленку. Короче, всех и сразу. Но ты, по-моему, пострадала больше всех.

– Злая ты, Евгения. Не добрая. Я к тебе с чистой душой, открытым сердцем и распахнутыми объятиями, а ты…

– Все, не плачь, сейчас сядем в машину, и буду искать. Можно подумать, я помню, куда дела визитку этого «высокого образца мужского совершенства».

– Обожаю твой ядовитый сарказм. Но ты же не можешь не согласиться, что в плане поступков он действительно «совершенство», – задумчиво произнесла Дарья, – правда, насчет внешности – это спорный вопрос.

В полицейской машине они сидели на заднем сиденье, и как только машина тронулась, Евгения с головой закопалась в таинственное и загадочное место, носящее название «дамская сумочка». Надежда разыскать клочок белого картона, небрежно брошенного туда несколько часов назад, была призрачной, но все же была.

– Ты уже знаешь, что и как будешь говорить тете Нине?..

– Даша, ты угомонишься сегодня? У меня и так в голове Йеллоустонский вулкан вот-вот рванет, тогда всем конец, и мне в первую очередь… Все. Нашла.

Евгения с гордостью показала несколько потрепанного вида визитку – у хорошей хозяйки все на месте. Теперь о тете Нине… Даша, я не знаю, как ей обо всем сказать… И еще, я не знаю, как жить дальше. О том, чтобы ее отправить в дом инвалидов, а Мишку – в детский дом, не может быть и речи… Есть только один путь, но мне почему-то сейчас начинает казаться,

что для меня он будет последним…

– Женька, перестань. У нас всегда так. Плохо, плохо, а потом – бац…

– …и еще хуже, – закончила за нее Евгения. – О, смотри, это не Степанида там у подъезда тоскует?

Действительно, это была она, Степа, во всей своей красе. Бросив на скамейку огромную гобеленовую сумку, где на бежевом фоне красовалась площадь Гроте Маркт в Антверпене, глубоко засунув руки в карманы белой, из тонкой шерсти кофты, надетой поверх цветастого сарафана, она нервно кружила вокруг этой самой скамейки. Выражение ее лица, состоящее из смеси тревожной решительности и совершенно не свойственной ей растерянности, никак не укреплял и так основательно подорванный дух обеих подруг.

Степанида Матвеевна, увидев, с каким трудом те, цепляясь друг за друга, выбираются из полицейской машины и как обе старательно, будто сговорившись, отводят в сторону глаза, чтобы случайно не встретиться с ней взглядом, а главное, их иссине-зеленые от расстройства лица, поняла: весь удар ей придется принять на себя. И мужичок, что был рядом с ними, тоже не вызвал у нее оптимизма, он хоть и в гражданской одежде, но, видать, из полицейских, и уж больно какой-то корявенький – похоже ни рыба ни мясо. Расправив плечи и сделав глубокий, полной грудью вдох, Степанида направилась к ним навстречу и тут же «взяла быка за рога»:

– Евгения Павловна, вы с Дарьей Александровной меня представите этой тете Нине, а потом уходите. Я, как все закончу, вас позову, вы только телефон не занимайте – вдруг скорая понадобится.

– Ступицын я, – вдруг заговорил упорно молчавший до этого корявенький. – Юрий Иванович. Следователь.

– И шо? – удивлению Степаниды Матвеевны не было предела. – Хочешь сам с парализованной жинкой говораты?