Татьяна Луганцева - Гусеница на диете

– А Дима? – спросила Лада, и Богдана засмеялась.

– Глупенькая, ты все про любовь… Я так и знала, что ты спросишь о нем. Дима? А что Дима? Я давно переболела им… и тот холодный душ мне в этом помог. Я даже благодарна ему. Он явил миру, так сказать, свое истинное лицо, а я избежала жизни с предателем. Ты не представляешь, как плохо, когда рядом с тобой находится предатель. И чем раньше он себя проявляет, то есть предает тебя, тем лучше. Естественно, когда я стала снова известной и богатой, он нашел меня. Пришел как-то на мою выставку, я не стала с ним общаться. Потом он нашел меня в гостинице и попытался, я бы это назвала, навести мосты. Дима даже начал давить на жалость – что ему плохо и голодно. Он, видите ли, переживал, мучился, что так поступил со мной. Я не должна злорадствовать, потому что судьба и бог уже наказали его. Дима даже успел жениться, но и эту женщину он готов был предать, сообщив мне, что если я его прощу и буду с ним снова, он тут же уйдет от нее. Короче говоря, ничего не изменилось.

– А вы?

– Я выгнала его. Когда Дмитрий понял, что на меня больше его речи не действуют, он просто озверел. Стал кричать, ругаться, вспоминать какие-то гадости и низости, чтобы больнее меня обидеть. Но я в ответ начала смеяться, чем обескуражила Дмитрия. Я захлопнула перед его носом дверь, а психологически я эту дверь закрыла давно, поэтому больно мне уже не было. И все, – развела руками Богдана. – Больше я его никогда не видела. Честно говоря, не хотела думать и не вспомнила бы, если бы не захотела тебе рассказать про мою «гладкую, хорошую и сытную жизнь».

– Я бы никогда не предположила, что у вас такая жизнь сложная и неоднозначная.

– Это я, значит, неплохо сохранилась, – засмеялась Богдана. – Все плохие и хорошие поступки, говорят, наносят отпечаток на лицо человека. А я сейчас абсолютно счастлива, занимаюсь любимым делом, свободна, любима. И это состояние дает мне силы жить, творить. Я поняла, что настоящая красота таится в сердце человека, никто, кроме него самого, не может сделать его окончательно и бесповоротно счастливым. Я бы со всеми поделилась своим счастьем, – засмеялась Богдана и обняла доверчиво прильнувшую к ней Ладу.

– Богдана, вас ждут… банкет… – заглянула какая-то женщина к ним в комнату.

– Подожди ты со своим банкетом, – ответила художница.

– Я вас задерживаю? – встревожилась Лада.

– Нет! Нисколько! Мне твоя компания нравится. Я хочу, чтобы моя история, которую мне не очень приятно было вспоминать, стала тебе полезной.

– Чем? – спросила Лада.

– Это ты сама подумай… А сейчас, если ты не против, я приглашаю тебя в очень хороший ресторан. Обещаю: будет очень вкусно, приятная музыка. Надо веселиться и жить дальше, несмотря ни на что.

– Спасибо, – согласилась Лада.

Эта замечательная женщина своими словами словно возродила ее к жизни, дала толчок к новому существованию, в котором уже не было мыслей о подлеце Сергунчике…

Вечер был прекрасен. Лада познакомилась с друзьями Богданы, много смеялась и снова стала той прежней Ладой – милой и открытой девушкой. Она приняла приглашение Богданы и после банкета отправилась вместе с ней в гостиницу.

Лада прекрасно провела вечер в компании Богданы, а затем, так как было уже совсем поздно, поехала вместе с ней в люксовый номер одной из дорогих гостиниц. Богдана постелила ей в одной комнате, а сама легла в другой. Лада заснула очень быстро и крепко, впервые за последнее время. Ее не мучили кошмары, было тепло и уютно. Утром ее разбудила горничная.

– Ой, извините… Побеспокоила вас! Одиннадцать часов, я зашла номер убрать. Предупреждающей таблички не было, чтобы не беспокоить… – извинилась она.

– Ничего страшного! Это очень хорошо, что вы меня разбудили! Одиннадцать часов! Ничего себе я сплю… Давно пора проснуться. Конечно, легли вчера поздно… – засуетилась Лада. – А где госпожа Ветер? Поблагодарить ее надо за приют…

– Ой, мы ее так все любим! Она уже не первый раз у нас останавливается! Такая добрая и порядочная женщина! Знаете, а она уехала очень рано…

– Куда уехала? Куда? – не поняла Лада, – Когда вернется?

– Да кто же ее знает. Уехала в шесть утра, у нее самолет в Лондон, нам всем чаевые оставила! Вас сказала пока не трогать, пусть, мол, спит… Оставила вам сообщение, – щебетала горничная.

– Послание? Записку? – спросила Лада, испытывая двоякое чувство. С одной стороны, большую радость, что Богдана ей что-то написала, а с другой стороны – глубокое разочарование, что она уехала.