А если похищение было связано с деятельностью отца? И он сам вычислил похитителя и разобрался с ним? Я даже боялась представить, как. Но такой вариант реален. Когда отец женился на маме, ему было 32 года. И работал он в то время помощником депутата областной думы. То есть возможности, недоступные обычным людям, вполне себе имел. Тут-то все сходится, но при чем здесь мама? Ее вина и ее смерть?
В общих чертах я знала, как познакомились мои родители. Депутат, с которым папа тогда работал, открывал в Сосновке новую школу. А мама как раз заканчивала старую, которую вскоре закрыли. На том праздничном мероприятии они первый раз встретились. Папа все чаще и чаще приезжал в Сосновку, придумывая себе разные дела. А на самом деле просто хотел быть ближе к маме. Он же уговорил ее поступить в институт в городе. Ну а когда мама переехала сюда, папа пошел в наступление и быстро сделал предложение. Правда, с институтом вышла незадача. Маме пришлось переводиться на заочный, как только я родилась.
Родители так и жили в городе, в папиной квартире. Наш загородный коттедж построили гораздо позже, когда мне было уже пятнадцать. Лет с пяти каждый год на один летний месяц меня отправляли к дедушке с бабушкой в Сосновку. Я очень любила это время, нигде не чувствовала себя свободнее, чем там. Особенно, избавившись от постоянного контроля отца.
Папа очень меня любил и баловал. Но в то же время тщательно контролировал. Все должно было соответствовать его представлениям о жизни, начиная от школ, в которых я училась, и закачивая подругами, что допускались к нам в дом. Примерно до подросткового возраста меня это не напрягало, а потом во мне проснулся дух бунтарства. А еще упрямство, унаследованное от отца. То время для нашей семьи было не самым легким. Но наши стычки никогда не перерастали во что-то серьезное, потому что мы оба очень любили друг друга.
Тогда мы часто беседовали с отцом, и в конце концов он признал, что у меня есть голова на плечах. А в этой голове вполне практичный ум и трезвый взгляд на жизнь. Конечно, полностью отпустить бразды папа не мог, это не соответствовало его натуре. Но значительные послабления допустил. Меня это вполне устраивало. В дальнейшем я старалась не спорить с ним по мелочам. Но в важных для меня вопросах шла до конца, причем, никаких открытых конфронтаций больше не требовалось. Так как отец обычно соглашался с моими доводами.
Единственный сбой случился как раз с замужеством. На этой теме папу почему-то заклинило. Он постоянно твердил, как это важно – найти подходящую пару. И активно участвовал в процессе, зазывая в наш дом всевозможных устраивающих его кандидатов в мои женихи. Мне было лень с ним спорить. Я пребывала в уверенности, что в нужное время смогу достучаться до него и как обычно настоять на своем. Но, как теперь оказалось, ошиблась.
Что касается мамы, до последнего времени у меня не было повода подозревать, что в ее жизни есть какие-то тайны. Все в ней казалось прозрачным и понятным. Да и когда этим тайнам появиться, если она вышла замуж в восемнадцать лет? Но сейчас весь мой мир перевернулся с ног на голову. Засыпая вечером в кровати, я не догадывалась, что принесет с собой новый день. Ладно, придется учиться терпению. Если верить маме, в конце концов я все узнаю.
***
Убрав письмо в конверт, я достала мобильный и набрала Олесю. Мне захотелось немного отвлечься от своих проблем. Встреча с подружкой для этого как раз очень подходила. Она обрадовалась моему звонку, и мы решили погулять по набережной, а потом перекусить в кафе. Отключив телефон, я завела мотор и вырулила со стоянки. Через пять минут нужно было подхватить Олеську у ее работы. Та, действительно, располагалась совсем близко.
Первая часть задуманной нами программы прошла спокойно. Мы медленно брели вдоль реки, вдыхая прохладный влажный воздух. Олеська, как обычно, болтала обо всем подряд, и я, пропуская мимо ушей этот привычный треп, могла сосредоточиться на своих мыслях. Правда, иногда слишком глубоко в них погружалась и отвечала невпопад, чем в конце концов насторожила подругу. Так что когда мы расселись за столиком милого кафе, расположенного прямо на набережной, Олеся пристально взглянула на меня и потребовала:
– Дашка, что происходит? Давай, колись! Я же вижу, ты не в себе. Конечно, ты и раньше не особо меня слушала. Но сегодня вообще перебор! У тебя кто-то появился?
– Господи, опять ты о своем, – с досадой качнула я головой. – Кроме парней в жизни больше ничего не может происходить?
Читать дальше