Дарья Донцова - Черт из табакерки

Потом начался ужас – первая чеченская война. Но Зое необычайно повезло. Российские танки наступали с другой окраины Грозного, и их с мужем дом остался цел. Пережив этот кошмар, она успокоилась. Слава богу, все цело, жизнь продолжается. Но стало совсем плохо, перестали платить зарплату, и Зоя начала стричь постоянных клиентов бесплатно. “Ладно, – успокаивала она себя, – ладно, все живы, дом цел, огород есть, прокормимся”.

Но затем случился еще больший ужас – вторая чеченская война. Ивана, супруга Зои, убили боевики, признав в мужике русского. Ее саму спрятали соседки-чеченки; дом сожгли, а нехитрое имущество частично разворовали, а что не понравилось, уничтожили. Зоя осталась буквально на улице, хорошо хоть успела вытащить коробочку с документами. Начались хождения по мукам. Как она добиралась до Москвы, Зоя не могла вспоминать без слез. Путь растянулся почти на полгода. Они голодали, просили милостыню, питались на помойке. Да к тому же в голове постоянно билась простая мысль: “Что, если Раиса сменила адрес?”

– Значит, вам некуда идти? – уточнила я.

– Нет, – покачала головой Зоя и разрыдалась. Девочка, которую, очевидно, звали Кристина, безостановочно ела куски хлеба с маслом.

– Тебя стошнит от жирного, – тихо сказала Тамара.

– Не-а, – пробормотала девчонка, запихивая в рот толстенные кусищи, – вкусно очень.

– А ну прекрати людей объедать, – неожиданно выкрикнула Зоя и с размаху отвесила Кристине оплеуху.

Девочка поперхнулась, закашлялась, но не заплакала, очевидно, побои были для нее привычным делом. А может, просто не обращала внимания на колотушки, я же в детстве сносила молча затрещины тети Раи.

– Вы не волнуйтесь, – залепетала Зоя, – она мало ест, сейчас чегой-то прорвало, а так… Ну супчику полтарелочки или каши какой, без мяса! Один раз в день!

– Нас не пугают дети с хорошим аппетитом, – медленно проговорила Тамара, – не бейте ее.

– Работать пойду, – неслась дальше Зоя, – профессия в руках нужная, парикмахер, деньги рекой потекут. Нам бы только где голову преклонить. Криська может что-нибудь по хозяйству; убрать, стирать, готовить. Уж не гоните нас!

Я поглядела на Веру, абсолютно безучастно евшую геркулесовую кашу. Славная, однако, компания подбирается! Ненормальная девица и безработная беженка с девочкой. Ну зачем я назвалась Раисиной дочерью? Надо немедленно внести ясность и… Что? Выставить их на улицу? Усталую, измученную женщину и оголодавшую до последнего предела девочку?

– Никто вас не гонит, – твердо сообщила Тамара, – ешьте, отдыхайте, а там решим. Сейчас позвоню Ольге Подкопаевой, у них в больнице санитарок берут, дают общежитие, а кушать можно в столовой, от больных много остается.

– У нас прописки нет, – напомнила Зоя.

– Ничего, – легкомысленно отмахнулась Томуся, – у нас приятель Юрка в милиции работает, поможет.

– Счастье-то, счастье! – закричала Зоя и бросилась на пол. – Давай, Криська, становись на колени, кланяйся моей племяннице золотой, дай, дай поцелую…

И она, вытянув вперед руки, поползла ко мне на коленях. Я в ужасе отпрянула и налетела на Веру, которая по-прежнему без лишних эмоций глотала овсянку.

Томочка побледнела и кинулась поднимать Зою, но та как-то странно выпучила глаза, потом приложила левую руку к груди, тихо сказала:

– Печет очень, прям огнем горит, – и упала на бок, неловко подогнув правую ногу.

Тамара понеслась к холодильнику за валокордином, но влить в Зою лекарство мы не смогли. Она не желала ничего глотать, пахучая жидкость текла по подбородку, глаза, странно открытые, не мигали.

Приехавшая “Скорая” тут же вызвала милицию: Зоя умерла. Началась томительная процедура. Сначала прибыли два парня, которые изъяснялись как индейцы, или глухонемые, в основном знаками с небольшой долей междометий.

– А-а-а, – пробормотал один, – ты, это, того, в общем.

– Да, – отреагировал другой, – оно, конечно, надо бы.

– Ну давай, – велел первый.

– А-а-а, – протянул второй, – надо, да?

– Да! – припечатал первый.

Следом появился мужик постарше, владевший все же словарным запасом людоедки Эллочки. Он быстро навел порядок. Записал наши с Тамарой паспортные данные, повертел в руках документы, найденные в сумочке у Зои, и раздраженно протянул:

– Ну ни фига себе, головная боль, прописка в городе Грозный и регистрации нет.

– Она наша дальняя родственница, – быстро сообщила Томуся, – только что прибыла.

– Сердце небось больное, – то ли спросил, то ли определил милиционер и сел писать какие-то бесконечные бумаги.