Дарья Донцова - Черт из табакерки

– Эй, есть кто живой?

В ответ полнейшее молчание. Ладно, сами виноваты, если плюхаетесь в койку, то надо закрывать покрепче дверь. Громко топая и отчаянно кашляя, я пошла по длиннющему коридору, заглядывая во все двери. Никого. Ни на кухне, ни в просторной ванной. Непроверенным осталось только одно помещение, в которое вела большая двустворчатая дверь. Небось голубки в гостиной устроились! Я толкнула безукоризненно белую филенку и, чтобы не заорать, зажала себе рот рукой.

Огромное, почти тридцатиметровое пространство, пол которого был затянут нежно-бежевым ковролином, напоминало кадр из фильма о Фредди Крюгере. Неподалеку от двери лежала ничком девушка в крохотной мини-юбочке. Из-под задравшейся замшевой одежки торчали голубенькие трусики с кокетливыми кружавчиками. На желтой кофточке ярко выделялось небольшое темное отверстие чуть-чуть пониже левой лопатки. Ковролин под несчастной пропитался кровью. Лица убитой я не увидела, поскольку ее голова оказалась закрыта свисавшей почти до пола скатертью. На столе красовались нетронутые закуски – икра, севрюга, миски с салатом и бутылки с шампанским.

Внезапно я почувствовала, как недавно съеденная сосиска рванулась ракетой из желудка. Надеюсь, хозяин не будет на меня в обиде за испачканное ковровое покрытие, поскольку его все равно придется выбрасывать. Впрочем, скорей всего, хозяин не расстроится, потому что ему уже все равно. В левом углу, возле распахнутой балконной двери полусидел парень. Пуля убийцы настигла его в тот момент, когда несчастный открывал дверь, может, хотел позвать на помощь, а может… На цыпочках я добралась до балкона и выглянула в приоткрытую дверь. На кафельном полу там лежал светловолосый юноша. Вся троица была мертва. Мальчикам сделали по контрольному выстрелу в голову, а девчонке, похоже, попали прямо в сердце.

Борясь с тошнотой, я стала отступать и чуть не наступила девушке на руку. Тонкое запястье охватывал браслет – цепочка и пластинка. Преодолевая ужас, я присела и прочитала выгравированное на белом металле имя – “Валентина”. Значит, это Валя. Вряд ли девушка надела браслет с чужим именем. А где же Галя?

Пришла в себя я только в Доме моделей. “Вешалки” сегодня оттянулись по полной программе. Небось у кого-то был день рождения. Повсюду стояли одноразовые тарелочки с остатками торта и валялось несметное количество пустых бутылок. Плюхнувшись на обитый кожей диван, я принялась размышлять. Ну и как мне теперь поступить? Для начала следует заявить в милицию, только мне не хочется это делать. Человек я простой, не слишком обеспеченный, самая подходящая кандидатура на роль стрелочника. И хотя трудно предположить, что у такой дамы, как я, имеется оружие, все-таки осторожность не помешает.

Кое-как наведя порядок, я выскочила на улицу, добежала до метро и набрала в автомате номер “02”.

– Милиция, восемьдесят пятый, слушаю, – ворвался в ухо равнодушно-официальный женский голос.

– На Большой Дорогомиловской улице, в квартире лежат три трупа.

– Сообщите свои данные, – потребовала дежурная.

Но я быстренько положила трубку. Теперь совесть чиста, гражданский долг выполнен, а попадать в свидетели мне ни к чему. С гудящей, плохо соображающей головой я вернулась домой, где на меня немедленно налетела Тамара с охапкой новостей. У нее тоже был весьма бурный день.

Сначала они отправились в секонд и, потратив там триста рублей, одели Кристину с головы до ног. Вернее, ноги как раз остались без обновки, и Кристе отдали мои кроссовки. Затем Томуся поволокла Кристю к себе в школу. Директорствует в данном учреждении милейшая Татьяна Андреевна. Томочка терпеть не может врать, но сегодня, наступив себе на горло, принялась вдохновенно выдумывать. История выглядела логично, а главное, что очень важно для Тамары, почти правдиво. К нам, приехала моя родная тетя, беженка из Чечни, вместе со своей дочерью Кристиной. Несчастная женщина неожиданно скончалась, бедной девочке некуда идти, мы взяли ее к себе. Будем оформлять опеку. Нельзя ли принять Кристю в школу? А документы мы принесем в сентябре, сейчас уже май, учебный год заканчивается… Впрочем, никакого личного дела представить не сможем, все бумаги погибли в Грозном. Но Кристя может сдать экзамены…

Татьяна Андреевна, услыхав о злоключениях Кристи, чуть не разрыдалась.

– Завтра же приходи, детка, на уроки, – велела она Кристине, – учебники дадим. Садись пока в шестой класс и вспоминай. Сколько ты пропустила?