Ксения Руднева - Не делай бывшему добра

– Тише, тише, Регина, – зашептал он мне на ухо.

– Да если бы я знала, я бы лично помогла этому Антонову угробить твой бизнес и тебя в придачу, – уже тише рыдала я.

– Да, я виноват, где-то не доглядел. Но я все исправлю, слышишь? Я тебя не брошу, и Серый не бросит. Мы во всем разберемся, – Макс сжал меня еще крепче.

– От тебя одни проблемы, – шмыгала я носом.

– Нет, больше никаких проблем, обещаю.

– Со своей стороны обещаю за этим олухом приглядеть, – встрял Серый. – Чтобы тебе не пришлось потом жаловаться папе.

– Я лучше натравлю на него маму, – шмыгнула я еще раз и позволила усадить себя в машину.

Ковальский так распереживался, что бросил друга и уселся вместе со мной на заднее сиденье. Всю дорогу этот недоделанный ловелас сжимал мою ладонь, а я в свою очередь пялилась в окно и под мелькание березовых и сосновых вперемешку стволов предавалась размышленьям.

Кто бы мог подумать, что причиной всему послужила легкая интрижка Макса и недавней блондинки, которая оказалась особой чересчур впечатлительной, да еще и с влиятельным и немного сумасшедшим папашей в придачу. И хотя Макс утверждал, что между ними ничего серьезного не было, и он даже не предполагал, что нанес девице чуть ли не смертельное оскорбление, легче не становилось. Я заявила, что у Ковальского всегда все несерьезно и надулась еще больше. Серега дипломатично помалкивал.

Где могут быть документы, яснее не стало, хоть я и не могу сказать, что визит в дом Антонова прошел впустую. Известно тому о документах или нет, но признаваться в связи с Боровцевым дядька не стал категорически. И, честно говоря, я его могу понять: одно дело сознаться в том, что более-менее легально пытаешься «отжать» фирму у неприятеля, и совсем другое – что нанял каких-то отморозков с целью ограбить, изувечить и припугнуть. А уж если те принесли документы, что лежали в моей сумке, логично не только голословно отрицать факт знакомства с отморозками, но и сделать так, чтобы об этом не узнали наверняка.

Так что следуя моей кровожадной логике, единственным косвенным подтверждением того, что заказчиком нападения выступил Антонов, будет труп. Не говоря уж о том, что больше некому. Как жаль, что появление мертвого Боровцева не гарантирует чудесное появление документов. Перед глазами так и стояла далекая от жизни картина: выхожу я утром из подъезда, светит солнышко, а рядом на скамеечке лежит бездыханный мужчина в костюме с пластиковой папкой в руках. Я тяжко вздохнула.

– Да ладно тебе, Регинка, прорвемся, – подмигнул мне в зеркало заднего вида Серега и запел что-то себе под нос.

Я вздохнула еще раз и почти успела уйти в депрессию под его заунывный аккомпанемент, как Серый свернул в карман и припарковался возле кондитерской.

– Будем поднимать твое настроение, – пояснил друг и повел меня внутрь заведения.

Ковальский тем временем куда-то отлучился, а Сереня, усадив меня за стол, отправился к прилавку. Вообще-то после публичной истерики я чувствовала себя слегка неловко, но то, как суетились мужчины, наводило на мысль, что им куда хуже, чем мне.

Вернулись мои товарищи по несчастью одновременно: один с громадным букетом в половину моего роста, а второй с подносом, полным пирожных.

– Кофе, – хитро подмигнул Серега и поставил передо мной белоснежную чашку.

Я покорно взяла напиток и сделала первый глоток. Как только поняла, что мне подсунули, поперхнулась и с возмущением уставилась на друга.

– С коньячком, – весело пояснил тот.

Ковальский тем временем плюхнул букет на свободный стул, сам пристроился по соседству. Затем нагло отхлебнул из моей чашки, с уважением глянул на Серегу и отправился к прилавку. Я продолжала пить небольшими глотками, и где-то после пятого даже начала получать удовольствие. Как бы такими темпами не пристраститься, женский алкоголизм – вещь непредсказуемая.

По первой порции мы выпили в молчании. Потом Макс сбегал за добавкой, мы съели по паре пирожных, и разговор завязался сам собой. На блондина я взирала уже более благосклонно, а на Сереню – с жалостью: человек был за рулем, и чудо-напитка ему, соответственно, не досталось, оставалось налегать на эклеры. Но он вроде и так самый непробиваемый из нашей тройки, вон даже в «кутузке» успел посидеть.

Как только до мужиков дошло, что у меня «отлегло», они принялись убеждать в вечной дружбе, верности делу и полнейшей собственной благонадежности. Короче, девизом первой части беседы можно было смело назвать: «Один – за всех, и все – за одного». Во второй части мне объяснили цель Максовского отсутствия в кабинете Антонова.