Ксения Руднева - Не делай бывшему добра

Но поблагодарить Макса я не смогла, так как тот в это время обиженно сопел с дивана. Я поела, убрала за собой и, наскоро приняв душ, рухнула в постель.

Проснулась я весьма предсказуемо уже ближе к полудню. Торопиться никуда было не нужно, поэтому я вяло ковыряла вилкой яичницу и про себя рассуждала.

То, что Бор до сих пор не объявился, следуя моей логике, говорило лишь об одном – Степан заглянул в документы, и что-то в них сообразил. А случайно он их забрал, или по чьей-то наводке – не важно. Так что ждать, пока он сам объявится и караулить парадную – дело заведомо гиблое. Готова поспорить, что загород Татьяна прокатилась с единственной целью: любовничка проведать. И обыск на даче в эту версию очень даже вписывается: кто-то помимо нас о документах знает (например, заказчик), и очень даже торопится их заполучить. Ну или этот Бор еще кому-то сильно насолить успел. Кстати, надо будет поинтересоваться у Серени, узнал ли он хоть что-нибудь насчет этой дачи.

Вывод в любом случае у меня был один: документы вне всяких сомнений у Боровцева. Вот только найти парня – проблема. То, что два остальных сообщника не при делах, и толком о цели нападения ничего не знают, сомнений не вызывало.

Еще раздражало, что я уже столько дней терплю у себя таксиста, но так и не выяснила, что же с этим Ковальским не так. А то, что с парнем явно нечисто, стало уже ясно даже мне. В раздражении я отбросила вилку и встала из-за стола.

– Потише можно? – донеслось с дивана. Это то и сыграло роль последней капли, переполнившей чашу моего терпения.

– Я у себя дома, вообще-то. Сколько хочу, столько шума и произвожу! – огрызнулась я.

– Тебя совсем приличиям не учили, да? – возмутился Ковальский с дивана. С моего, между прочим, дивана!

– И это мне говорит неотесанный болван, который провожает женщину свистом!

– Надо же, какая нежная нашлась, – так же, как и я, не мог успокоиться блондин. – Да ты мне с тех пор слова доброго не сказала!

– Вот и проваливай туда, где с тобой по-другому разговаривают! – я вконец разозлилась и подошла к дивану. Попыталась схватить одеяло, но Макс вцепился в него, как в последний оплот своей чести.

– А может это тебе поучиться нормально с людьми общаться? – продолжал он выводить меня из себя, не отпуская при том одеяла. – Глядишь, и мужик приличный тогда появится.

– Да глядя на тебя, любое желание отпадает, – парировала я и отошла, швырнув конец, за который тянула, Максу в лицо.

Пылая гневом, я дошла до барной стойки, схватила кувшин и вернулась к дивану. Все это время блондин прижимал к животу отвоеванную добычу. Я, недолго думая, опрокинула всю воду на макушку нахалу. Тот вскочил и с воем кинулся на меня, но запутался в одеяле. Его фиаско дало мне небольшую фору, и я успела добежать до шкафчика и вооружиться скалкой. Приближающегося врага я встретила лицом к лицу. А потом пригляделась получше и разъяренно взревела:

– Ковальский!

– Что? – округлил тот глаза в удивлении.

– У тебя усы отклеились! С-с-скотина… – прошипела я и бросилась в сторону обманщика.

Тот поднес пальцы к губам, удостоверился, что я не вру, и ловко кинулся на меня. От неожиданности я даже не успела воспользоваться скалкой. Макс схватил меня, развернул и обнял сзади, зафиксировав руки.

– Ах ты крыса вонючая! – с изрядной долей удивления возмущалась я, брыкаясь в его железной хватке. – Немедленно отпусти! Проник ко мне в дом, кофе посмел наливать! Забирай свои крысиные пожитки и молись, чтобы Сереня тебя не нашел. Пригрела змею на груди!

– Тише-тише, успокойся, – бормотал мне на ухо подлец. – Я все могу объяснить.

– Засунь свои объяснения себе в одно место, – шипела я и извивалась в попытке освободиться. Уж слишком сильно задел чужой обман.

Но куда там – блондин был, как это ни прискорбно, сильнее.

– Регин, я тебя отпущу, если пообещаешь успокоиться и поговорить.

– Да говорить ты с полицией будешь, предатель вонючий!

– Регина, так мы ни к чему не придем, – качая головой, увещевал предатель.

И тут к моему счастью прозвенел звонок. Макс потащил меня в коридор, словно заложницу, и, посмотрев в глазок, распахнул дверь. На пороге стоял Серый и недоуменно на нас пялился.

– Сереня, у него усы ненастоящие, – тут же пожаловалась я единственному оставшемуся в наличии соратнику.

– Знаю, – хохотнул тот и обратился к Максу: – Да отпусти ты ее.

– Не могу, она буйная, – посетовал блондин.

– И ты, Серый? – взревела я, разочаровавшись во всех мужчинах скопом. – Оба пошли вон из моего дома. А с Басковым я и без вас разберусь. Может даже в любовницы к нему пойду, тогда он мне все простит, – добавила я со злости.