Ксения Руднева - Семейный бизнес

– Твоя, да? Мммм, так вкусно пахнет. Егор, ну закажи шампанское. – повисла я на нем. – Ну Егор, Егорчик, ну пожалуйста.

– Ну хорошо, хорошо. Подожди здесь. – усадил он меня обратно на кровать и отправился в гостиную звонить.

Я скинула шорты – все равно под футболкой ничего не видно, – и плюхнулась на подушки. Лежать на кровати оказалось еще лучше, чем скакать, и я, завернувшись в пышное невесомое одеяло, решила подождать Соболева так. Постель мягко и ненавязчиво обнимала меня со всех сторон, и я сама не заметила, как отключилась.

Открыв глаза, я попыталась сообразить, где нахожусь, но окружающая меня абсолютная темнота пониманию ситуации не способствовала. Я лежала, укутанная во что-то непонятное, словно в мягкий кокон, и моей кроватью это по определению быть не могло, потому как мой жесткий матрас по ощущениям мог сравниться разве что с гладильной доской, в этом же я утопала, как в облачке. Сообразить, что же предшествовало моему пробуждению в незнакомом месте, я спросонья тоже не могла.

Кое-как выпутавшись из неведомой фигни, впоследствии оказавшейся банальным одеялом, я села и осмотрелась. Постепенно сквозь, казалось бы, непроглядную тьму начали проступать силуэты, а откуда-то сбоку донесся шум льющейся воды. Я решила не тыкаться в потемках в надежде найти выключатель или хотя бы торшер, а пойти прямо на звук, и выяснить где, а главное в чьей компании, нахожусь.

Пока я плутала в незнакомом помещении, то и дело натыкаясь на всевозможные препятствия, которые, могу поспорить, впоследствии скажутся на моих ногах синяками, шум прекратился, но основное направление я запомнила. И, как оказалось, запомнила правильно – нащупав ручку, я открыла дверь, ведущую в ванную комнату.

Яркий свет в первые секунды лишил зрения и, судя по ощущениям, выжег сетчатку до тла. Но все оказалось не так плохо, совсем скоро способность видеть ко мне вернулась, если не брать в расчет разноцветные пятна, вспыхивающие то тут, то там.

– Проснулась? Как ощущения? – чей-то насмешливый голос раздался слева от меня.

Я прислушалась к себе. Вроде ничего необычного, разве что голова немного тяжелая, но у меня спросонья частенько так бывает.

– Нормально. – почему-то вместо моего нормально голоса изо рта раздался какой-то невнятный сип, так что пришлось срочно откашляться.

Я повернула голову на звук, и, как только зрение вернулось ко мне в полной мере, снова закашлялась. Соболев, ничуть не смущаясь, стоял около раковины в гостиничном полотенце на бедрах, а другим вытирал мокрые волосы. Его фигура, конечно, была выше всяких похвал, но простите, разве мне следует это видеть?

– А что мы тут делаем вместе? – я спешно опустила глаза в пол и стала изучать кафель под босыми ногами, которые торчали из-под белой футболки – я пригляделась повнимательнее – из-под Соболевской белой футболки.

«Твою ж мать!»

– Совсем не помнишь? Мы приехали сюда, чтобы пить шампанское, и чтобы ты смогла отблагодарить меня. – хотя вид его был предельно серьезен, что-то странное во взгляде мешало поверить.

– Больной, да?

Вместо ответа мужчина отбросил белоснежное полотенце, которым вытирал волосы, и неспешным шагом направился ко мне, как кот, уверенный в том, что мышкина песенка спета.

– Соболев, не смей приближаться! – я отпрыгнула в сторону и попятилась.

– Почему? – и не думал он останавливаться.

Сделав круг по помещению, я уперлась мягким местом в раковину, и оказалась зажата между умывальником и почти голым мужчиной. На контрасте с прохладой от умывальника приливший к щекам жар ощущался горячее раза в три.

– Ты меня нервируешь! – чтобы он остановился, пришлось положить руки ему на грудь, но это мало помогло. Точнее совсем не помогло, а даже наоборот. Но Егора ситуация, похоже, ни капельки не смущала.

Он приблизился в плотную и уставился мне прямо в глаза, будто хотел непонятно что там найти.

– Покажи зрачки. Как себя чувствуешь? – поднял он мое лицо двумя руками, его большие пальцы поглаживали мне щеки.

«Причем тут мои зрачки? О Боже!» – внутри бешеным калейдоскопом пронеслись все события сегодняшнего дня, и до меня наконец дошло, каким образом мы тут очутились. От рваных воспоминаний о том, что я делала в машине и уже в номере, вспыхивающих несвязными обрывками, захотелось, чтобы меня всосало прямо в раковину, что так любезно холодила мой зад. И не удивлюсь, если самое позорное так и осталось для меня за кадром. Одно радует – смущение за собственное поведение превосходило ужас от того, что совсем недавно я чуть не отдала концы, по всем статьям.