Николай Башмаков - Деревенский Зорро

Молодые педагоги, слишком занятые собой и своими личными проблемами, часто недооценивают такие "уроки". У них для этого не хватает ни времени, ни терпения. Евдокия Федотовна была не просто учителем. Она, как это говорится, была педагогом от Бога и знала, что в таком "походе" о ребятах можно узнать больше, чем за полгода классных занятий. Поэтому умело и ненавязчиво направляла беседу так, чтобы мог высказаться каждый.

С особым интересом она ждала выступления новичка, Димы Кузнецова. Мальчик, несомненно, способный, но скрытный. На уроках всегда отвечает в пределах того, что стоит в вопросе. И как она не пыталась, разговорить его ей до сих пор не удалось.

Димка тоже видел, что очередь подходит к нему. Он решил отделаться анекдотом, но совсем неожиданно его подставил Витька. Когда очередь дошла до Димки, тот во всеуслышание объявил:

– Евдокия Федотовна, а Димка сочиняет классные юморные стихи! Пусть расскажет! – И чтобы как-то погасить Димкино неудовольствие, обратился к нему: – Дим, расскажи про Клинтона!

Димка растерялся. Он никак не ожидал от друга подножки. Как уже было сказано, своего увлечения не афишировал. И вдруг оказался в центре внимания. И все действительно ждали от него стихов.

Евдокия Федотовна, видя растерянность паренька, подбодрила его, и Димка, немного успокоившись, заговорил:

– Я не сочиняю стихи. Витька немного перегнул. Я просто рифмую анекдоты или смешные случаи. Расскажу одну из первых своих "рифмушек". Когда были живы дедушка с бабушкой, мы во время отпуска часто приезжали к ним в деревню. Однажды, когда мне было четыре года, я попытался научить летать куриц. Зимой дед в шутку написал, что курицы, "которых Дима научил летать", улетели на юг, в тёплые края. Мне было очень жаль деда и бабушку, которые "по моей вине" остались без куриц, и я заплакал. Родители сообщили им мою реакцию на шутку, и в следующем письме дед сообщил радостную весть. Как только наступила весна, куры вернулись домой вместе с перелётными птицами.

Родители до того часто вспоминали эту историю, что я выучил её наизусть и позднее сочинил "рифмушку". Вот что из этого получилось:

В поездах и на машинах

Из Москвы проделав путь,

К нам в деревню прибыл Дима,

Чтоб культурно отдохнуть.

И с тех пор деревне нашей

Было некогда скучать,

Потому что этот Дима

Стал животных обучать.

Он учил мычать корову,

Гуся – громко гоготать.

Выучил собаку лаять,

Куриц научил "летать".

Обучив всю нашу живность,

Поднабравшись свежих сил,

Дима, завершив свой "отпуск",

Снова в город укатил.

Быстро пролетело лето,

Осень у крыльца опять.

Потянулись к югу птицы,

Листья стали увядать.

Все к зиме давно готовы,

Нет причины унывать.

Но вот бедным нашим курам

Стало нечего клевать.

Туго птицам с пропитаньем,

Негде курам корма взять.

И хозяин, дед Никифор,

Стал про куриц забывать.

Но ведь курицы не люди,

В нищете жить не хотели.

И однажды, ранним утром,

За границу улетели.

И с тех пор в тоске хозяин,

Горе стал он горевать:

"Эх, зачем, мой внук любимый,

Кур ты научил летать?!"

Когда Димка закончил, Митька Оглоблин, любивший по каждому поводу вставлять фразы из телерекламы, назидательным тоном изрёк:

– Кормить надо было лучше, вот бы и не улетели!

Учителям "рифмушка" понравилась. Но на лицах многих ребят было написано разочарование. А одна из девчонок презрительно фыркнула:

– Фи… Складно, конечно, но слишком уж стишок детский…

Задетый за живое, Димка попытался оправдаться:

– Слону ясно, что детский. Я сочинил его в шестом классе. А сейчас я расскажу рифмушку-анекдот:

Встретил в городе Серёга

Друга своего, грузина Гогу.

Тот во фрак и плащ одет был

С парашютом на спине.

Ты куда? – спросил Серёга!

Так одет прилично, модно,

И вдруг с грязным парашютом,

Очень любопытно мне!

Отвечал, помедлив, Гога:

– Это все любовь, Серёга!

Очень милая подружка,

Да вот замужем уже.

Ну, а муж тот – сущий дьявол,

Каратэ и самбо знает!

А живут они в высотке

На сто пятом этаже!

Теперь всё было наоборот. Ребята засмеялись, но учителей покоробил вульгарно-пошловатый тон "рифмушки". Димка сконфузился. Его попыталась выручить Елена Васильевна, классный руководитель десятого "А".