Алиса Лойст - За подруг!

Но мужчины видимо понимают все по-своему. Увидев увертливый взгляд, нахмурился.

– Понятно, – что ему там понятно? Мне вот ничего. – Клиенты уже видели макет, им все понравилось. Документы в порядке. Так что с чистой совестью в отпуск. Завидую тебе. Три дня и свободный человек.

– Хоть высплюсь. А то в последнее время это редко удается.

Не знаю, что такого сказала, только он помрачнел. Но тут же вернул себе улыбку.

– Ладно, пойду. Кстати, какие планы на выходные? Помнишь, ты обещала одной назойливой старушке навестить ее на даче?

Вадима воспитывали дед с бабушкой. Родители разбились на машине, когда ему было пять лет. Дедушка Кузьма Петрович умер десять лет назад. А бабушка Антонина Егоровна жива и летом жила на даче. Вадим мотается туда каждые выходные. Не поверила бы в столь нежные отношения, если бы один раз сама с ним не ездила.

Познакомились мы с Антониной Егоровной случайно. Вадим попросил отвезти ему домой документы, но не успевал вовремя подъехать. Предложил зайти пока, пусть бабушка меня чаем напоит. Тряслась я, как осиновый лист, и решила подождать на лестничной клетке, примостившись на подоконнике. Но только остановилась напротив входной двери, как она открылась. На пороге стояла невысокая старушка в красивом платье с кружевным воротником, на руке большой перстень, волосы уложены по моде пятидесятилетней давности. Настоящая жена партийного работника. Достоинство и сдержанность в жестах.

– Добрый день. Вас ведь Вера зовут?

– Здравствуйте. Да, я Вера. Вадим Сергеевич просил меня завезти…

– Да, да, – перебила она меня и чуть отступила в сторону, пропуская меня в прихожую. – Проходите. Он скоро будет. Не стесняйтесь все в порядке. Немного посидите, поболтаете со старой женщиной. Мне в радость. Вадим все время занят или уставший, некогда ему.

И мило улыбнулась.

Мы уже незаметно прошли в комнату и сидели за круглым столом, покрытым кружевной скатертью. На подносе чайничек, сахарница, молочник, маленькое блюдечко с лимоном и в плетеной корзиночке печенье. Она подняла чайник и красиво разлила рубиновую жидкость по чашкам с золотым ободком.

Вся атмосфера была такой умиротворяющей и располагающей, потому, когда пришел Вадим, я уже успела рассказать про всю свою жизнь, незаметно для себя самой.

Он поцеловал ручку бабуле и мне.

– Бабушка, ты совсем Веру заговорила.

– Я? Ничего подобного. Мы очень мило поболтали. По-женски. Тебе этого милый не понять. До свидания Верочка.

Да-а-а. Черт! Я же обещала. Не хотелось обижать ее. И мне приятно было с ней общаться. Но в выходные мы с Нелли уже наметили вывоз ее оставшихся на вражеской территории шмоток.

Сегодня она унеслась ни свет, ни заря, чтобы поймать его и вывезти хотя бы самое необходимое.

– Вера, ты опять улетела куда-то.

– Я недалеко. Просто думаю. У меня срочные дела нарисовались в эти выходные. Не против, если в следующие?

– Срочные дела? Интересно… Хорошо, в следующие, так в следующие.

И ушел.

Недоволен. Ну, и ладно! Не все в этой жизни происходит так, как мы хотим. Придется с этим смириться. И с тем, что и у такой серой мыши могут быть дела. И с тем, что такой красавчик мне не по зубам. Но до конца дня я ходила с этим осадком чувства вины. А также большим желанием находиться в двух местах одновременно.

Нелли явилась поздно. Ужинать отказалась, улеглась на диван, задрав ноги на спинку – сверкнул красный педикюр – и углубилась в телефон, строча кому-то сообщения.

Какая-то новая форма страдания? Эволюция?

Или просто за сегодняшний день уже успела найти новую особь для своей коллекции.

– Нелль?

– Ау?

– Мы едем в выходные вещи твои забирать?

Она усмехнулась, прикусив в задумчивости ноготь, и тут же отдернула палец. Внимательно посмотрела, не испортила ли маникюр, а потом уже на меня.

– Ты ведь в отпуске?

– Через два дня, с пятницы.

– Вот и отлично.

– Что отлично?

– Мне нужна твоя помощь.

– Это я уже поняла. Но говоришь ты сейчас уже не о перевозке вещей?

– Да, к Черту эти вещи!

Было страшно слышать от нее такие вещи. Подружка тряслась над каждой своей тряпкой. А уж вещи, купленные очередным сожителем для их совместного проживания или во время оного, считала своими без оговорок. Однажды мы перли компьютер с другого конца города ко мне домой. В моих руках блок, у нее монитор, а клавиатура с мышкой в рюкзаке. Пришлось два захода делать. В первый вывезти все остальное. Потом он звонил, орал, угрожал, чтобы она вернула его. Но ей все, как с гуся вода.