Наталья Литвякова - Однажды в тимбилдинг

– Чьи следы обнаружат у тела, тот первый подозреваемый!

Я прямо услышала визг тормозов нашей честной компании у выхода. «Ё…», – сказал бы гаишник Сёма с нашего перекрёстка. «Страйк!» – воскликнул бы сын. Ей-богу, я вдруг другими глазами посмотрела на шефа: он перестал напоминать мне прапорщика.

Пал Палыч проснулся к дверям:

– Вернитесь все на свои места. Сядьте и ждите. А вы, Малинина, следуйте за мной.

Глава 2.

– Вы его знаете, Малинина?

– Масяня, – пробормотала я, – курьер наш.

– Маслов Ян Викторович, – тут же исправилась. Ибо брови шефа не то, чтобы в домик – в средневековый замок сложились. Оно и, конечно: откуда ж ему знать подробности, если человека даже в лицо не помнит.

– Почему я его ни разу не видел?

– Вы у меня спрашиваете? – в свою очередь удивляюсь.

Таким растерянным он был пару лет назад. В период федерального аудита. Трясло нас тогда, как в последние дни Помпеи. Высшее руководство благополучно разбежалось по командировкам, отпускам, больничным, благо устав компании позволяет свалить дела на региональных да прочих замов и менеджеров. Шеф мужественно барахтался. Выплыл. Но каким количеством крови обошёлся история умалчивает. А тут покруче неприятность намечается.

– Вот, что, Малинина… вы, эт самое, можете идти, – после неловкой паузы молвил Пал Палыч, и потёр лоб. – Всё, что могли, вы уже сделали.

– Да ничего я не делала! – вспылила я, и перешла на шёпот. Не тактично как-то возле тела ссориться, но шеф иногда в своём умении изъясняться —хуже слона в посудной лавке. А теперь ещё и мыслить логически разучился. – Может быть, это вы сделали!

– Штоо?! – зашипел. Тоже, видать, из деликатности.

– То! Всё, что могли, – и, чтобы шарики-ролики в голове Пал Палыча вернулись на место, драматично уточнила:

– Остаётесь улики скрывать?

– Вы отдаёте себе отчёт, Малинина, с кем…

– А вы отдаёте? —перебила я. Приняла вид лихой и придурковатый, как полагается при разговоре с начальством. И пояснила:

– Потом 30 человек с удовольствием подтвердят, что вышли мы вдвоём, вернулась я одна. Чем вы тут занимались никому неведомо. Понимаете? И вообще, что вы делали, пока мы выясняли, что случилось с нашим духом коллективизма и с чувством юмора. У вас алиби есть?

Пал Палыч поперхнулся, покраснел, открыл рот и… закрыл. Махнул рукой, и телефон рыбкой выскользнул в противоположный угол. В тропические кущи зимнего сада. Багровый шеф нырнул вслед за ним, красноречиво матерясь всем своим образом, вплоть до галстука. Он, кажется, тоже стал малинового оттенка. Ну, кто меня всегда за язык тянет?

Пока шеф изображал из себя змея в зарослях местного Эдема, я таки набралась смелости и взглянула на курьера. Поподробнее, как сказала бы Лика. Эх, жаль её нет рядом. Зря Пал Палыч не разрешил ей пойти с нами. Один свидетель хорошо, а два лучше. У подруги, как у того сыщика, из «Бременских музыкантов», нюх, как у собаки, и глаз, как у орла. С неё бы толку больше было. Кому мог помешать Маслов? Что за «тайны Мадридского двора»? А, может быть, он всё-таки жив? Я подошла поближе. Масяня, если честно, мне никогда не нравился. Вроде и плохого ничего не сделал, но в то же время было что-то в его манерах отталкивающее. Неприятное. Но это не значит, что он должен умереть во цвете лет.

В момент, когда стадо мамонтов, состоящее из одного шефа, выбралось из кадочных джунглей, я краем глаза уловила нечто зажатое в кулаке Масяни. Если женщина играет роль детектива, она стремительна и неуловима. Я, пожалуй, сама бы моргнуть не успела, и не уследила бы за собой так быстро «нечто» перекочевало в карман моих джинсов, с мыслью «этого не может быть, потому что не может быть!». К чему относился вопль: к тому, что я трогала покойника за руку, похитила улику или к тому, что знаю чья вещь была в ладони понять не могу и по сей день.

Пал Палыч, полыхая всеми красками заката, снова занял позицию напротив меня. Кто его ведает, до чего бы мы договорились взгляд навёл начальник добротно, осталось кнопочку нажать я внутренне содрогнулась, но… Бодливой корове бог рог не даёт: послышались гулкие шаги по мраморной плитке и раздался сочный бас. Несколько весёлый для непраздного вопроса:

– Ну? И где у нас труп?

Глава 3.

– Ну? И где у нас труп? – вопрос отзывается эхом в голове вот уже неделю. Как пустом зале. Греческом. Мысль тут же перескочила на монолог Хазанова «в греческом зале, в греческом зале», и следом на «в Греции всё есть». Ну, почти всё, говорю я себе. Ответов нет. На загадки, подкинутые господином Случаем в тот злополучный тимбилдинг.