Елена Логунова - Принцесса без башни [litres]

– Если хочешь знать мое мнение, это все мистер Иксенко сам устроил. Золотишко упер и припрятал, а теперь еще и претензии коварно выкатит – мол, ограбили его на российской территории, ай-ай-ай!

– Звучит логично. – Денис опять поднялся и, не дождавшись протестов с моей стороны, мигрировал в комнату.

Я слышала, как милый укладывается, но не спешила к нему присоединиться. Какой смысл? Во-первых, он смертельно устал, во‐вторых, все равно у него целибат… Пусть хоть спокойно поспит… Или нет?

Я тихо вошла в комнату, склонилась над уже посапывающим Кулебякиным и строго сказала ему в ухо:

– А ведь ты мне не все рассказал.

Это был чистый блеф, проверка на вшивость – и милый ее не прошел.

– Ладно, ладно. – Денис перевернулся на спину и, заслоняясь от меня ладонью, словно я, любимая и любящая, могла причинить ему какой-то вред, выложил недосказанное: – Начальник службы безопасности того банка и их главный спец по логистике тоже пропали…

– Что значит – пропали? Не вышли на работу, исчезли, испарились, концы в воду?

– Ага, как раз в воду… – Милый свернулся калачиком и размеренно засопел.

У меня в голове что-то щелкнуло – раз и два. Пара пазлов сошлась. Я беспощадно потрясла любимого за крутое плечико:

– Эй! Погоди, не спи! Ты же не хочешь сказать, что пропавшие ребята из банка – начальник безопасности и спец по логистике – те самые, которые на лодке перевернулись?

– Как раз они…

Я только руками развела:

– Какой сюжет! Однако мощно закручено…

– Хр-р-р, – ответил на это откровенно пресыщенный криминальными сюжетами полицейский майор.

Ночью было жарко, и мы оставили дверь комнаты открытой, а под утро погода переменилась, подул холодный ветер, и я замерзла.

Надо было встать и взять в шкафу одеяло, но просыпаться не хотелось, поэтому я в полудреме приняла полумеры: не открывая глаз, кое-как сложила вдвое плед, которым укрылась с вечера, и вытянулась в струнку, чтобы уместиться под получившимся длиным узким прямоугольником.

Уместиться-то я уместилась, но не согрелась и, вместо того, чтобы встать уже за одеялом, продолжила действовать в странной логике сна: сложила плед еще вдвое и свернулась под ним калачиком.

На какое-то время это помогло, я снова уснула, но потом опять стала подмерзать и… Вот именно: свернула свою попонку еще раз вдвое! И, не ограничившись этим, стала жалобно поскуливать и ползать по кровати в поисках источника тепла, который – я это точно помнила! – у меня тут был, лежал буквально под боком…

Я же не знала, что заменяющий мне большую грелку майор Кулебякин тихо встал и ушел по своим служебным делам, даже успел съесть ранний завтрак, который на скорую руку приготовил ему и Барклаю папуля.

Папуля-то с Барклаем и услышали мой тоскливый скулеж.

– У-у-у? – сочувственно поинтересовался пес, прискакав к моей постели первым.

– Дюшенька, что это ты делаешь? – после короткой паузы человеческим голосом спросил, полагаю, то же самое папа.

Я открыла глаза, увидела близко-близко черный кожаный нос и вовремя увернулась от красного мокрого языка:

– Фу! Барклай, фу!

– Деточка, ты в этой клетчатой тряпочке похожа на черепашку! – уяснив, что со мной по большому счету (если не вдаваться в дебри психиатрии) все в порядке, умилился папуля. – И так смешно ползаешь…

Я осознала, что стою на четвереньках, а на спине у меня попоной лежит сложенный вчетверо плед.

– Это какое-то новое упражнение для осанки? – не унимался мой заботливый родитель. – Помню, в детстве ты ходила с толстой книгой на голове…

– Это модная йоговская тема, поза называется «собака мордой вниз», – авторитетно объяснила мамуля, возникая на заднем плане нашей жанровой картины маслом. В дверном проеме она смотрелась как в персональной раме: кисейное платье пронизано розовым утренним светом, в руках букет чертополоха.

– Зачем же упражняться в комнате? Выходи, я постелю тебе коврик на травке, сегодня прекрасное свежее утро, – любезно предложил папуля.

– Там, наверное, роса, – отговорилась я и нервно дернулась, сбрасывая со спины матерчатый сверток. – И вообще я уже почти закончила.

– Тогда через пятнадцать минут приходи завтракать, – уже деловито сказал он и удалился.

На завтрак мне были поданы горячие вафли с медом и деревенскими сливками.

– Специально для тебя, Дюша, – сказал папуля, наливая мне кофе. – Бельгийские вафли напоминают черепаший панцирь. – Он подмигнул мне и удалился на зов мамули, которая трагическим шепотом – чтобы не разбудить внука – выкликала мужа из своей комнаты, требуя помочь ей найти какой-то ремень.