Дарья Донцова - Чугунные сапоги-скороходы [litres]

– Когда у вас последний раз зять очередную ссуду просил? – не отставала Дюдюля.

Зинаида Борисовна подняла глаза к потолку.

– Наверное, за месяц-полтора до приезда Федора, точно не помню.

– Сколько он просил? – наседала Ада Марковна.

Морина опустила голову, подняла руку и растопырила пальцы.

– Вот.

– Пятьсот тысяч? – предположила я.

– Нет, – прошептала наша клиентка, – пять.

– Пять тысяч? – изумился Димон. – Как-то мелко.

– Миллионов, – уточнила Зинаида. – Он сказал: «Завод строю, несколько копеек не хватает». Ему, конечно, сумма ерундовой кажется, а мне где столько взять? Продать настоящего Айвазовского? Ну да, можно, у меня его давно один музей вымаливает. Но Игорек долги не отдает, не из жадности, нет, просто для него они ерунда, как для меня рубль. Вот он и забывает. А я напоминать стесняюсь.

– Игорь Михайлович, – обратился к ее зятю Никита, – как-то некрасиво у пожилой дамы золотишко брать безвозвратно.

– Я объяснил ей, что бизнес раскручу и все верну, – разозлился зять, – неужели потерпеть нельзя? Да у нее много бабок!

– А у вас кредит на кредите, – парировал Коробков. – Где завод строите? Что выпускать собираетесь?

– Не ваше дело, – взвился врун. – Ну, я пошел.

– Лучше останьтесь, – мягко произнес Иван Никифорович.

– Не имеете права меня задерживать, – взвизгнул Воробьев.

– Верно, – согласилась я, – дверь открыта. Но, подумайте, вы уйдете, а мы продолжим разговор. Вдруг в его процессе всплывет информация, которая касается вас, господин Воробьев, а вы отсутствуете? Я бы осталась, чтобы держать руку на пульсе, подумала: мало ли что наврут про меня, пока я не слышу, отмываться потом придется долго.

Игорь, который к тому времени успел вскочить и направиться к двери, замер на полпути, потом вернулся на свое место.

– Теперь поговорим о визите Федора, – начала Ада Марковна. – Зинаида Борисовна, почему вы решили пустить его в свой дом?

– Он же внук Марго, – пояснила Морина, – значит, родной мне человек.

– Вас не удивило, что совершенно посторонний мужчина просится на постой? – спросил Димон.

– Наверное, я до сих пор живу в советских временах, – улыбнулась Зинаида Борисовна, – у нас тогда часто жили дальние родственники мужа из разных городов. Вспоминали о Юре, когда хотели приехать в Москву. Такая, с позволения сказать, родня была почти у каждого нашего приятеля. Пятиюродные провинциалы, которые вас с праздниками не поздравляют, никак не помогают, их любовь к москвичам вспыхивает лишь в момент приезда в столицу. Раз в году приезжала из Крыма племянница жены деда Михаила. Первый раз она появилась без предупреждения. Вечер. Ноябрь. Холод. Звонок в дверь. Я открыла. Стоит незнакомка с тремя детьми и чемоданами.

– Ой, здрассти! Я вас нашла! У ребят каникулы, мы приехали из Феодосии Москву посмотреть. Можно по-родственному переночевать? Нам спать негде.

Первым желанием было отказать нахалке, но стоят дети, а на улице мерзкая погода. Впустила, выяснила, с какого бока мы родная кровь. И тетка стала к нам ездить. Жила с отпрысками по месяцу на всем готовом. А потом мы с Мишей прилетели в Феодосию, в гостинице что-то напутали, сказали: «Ваш номер освободится завтра». И что делать? Позвонили родне, спросили:

– Можно у вас всего одну ночь провести?

Про отель объяснили. И что услышали?

– Летний сезон, у меня постояльцы, я даже собачью будку сдала, сама сплю на огороде между грядками? – предположила я.

Зинаида рассмеялась.

– Танечка, или вы тоже оказывались в подобной ситуации, или у вас дар ясновидения.

Димон оторвался от ноутбука.

– Однако вы пригрели Федора, несмотря на негативный опыт общения с родственниками, которые сваливались вам на голову со всеми своими детьми и рассчитывали пожить на дармовщинку в столице.

Морина нахмурилась.

– Да! Я уже объяснила, почему это сделала: он внук Марго. Сразу сообщил, что Наум умер. Я с ним поговорила, выяснила, что Федор понятия не имеет о драме, которая случалась в семье Воробьевых до его рождения.

– Вот прямо так сразу догадались, что Федору ничего неизвестно о том, как его папаша вел себя в юности? – уточнила Дюдюля.

– Навряд ли парень приедет в дом ближайшей подруги своей бабушки, если он знает, что его отец хотел убить свою мать, а лишил жизни ее подругу, – отрезала Зинаида. – Любой человек понимает, что после такого поступка отца он не станет любимым гостем. Мне он паспорт показал, я его внимательно просмотрела. Федор Наумович Воробьев, прописка подмосковная, он не соврал, на самом деле купил дом вблизи столицы.