Дарья Калинина - Наследство любимой тещи

– Разумеется, нет, – снисходительно произнес Феликс. – Моя… Извини, дорогая, наша работа в те годы заключалась в адаптации приемного ребенка в новой семье. Для нас было важно провести Иринку через все этапы становления, чтобы в итоге девочка искренне считала бы нас своими мамой и папой.

– Поэтому вы и с родной бабушкой запретили ей общаться?

– Это свело бы чистоту эксперимента на нет.

– И даже сам успех его мог быть под вопросом.

– И вы из-за какой-то там научной статьи лишили Иру радости общения с родным человеком? А ее бабушку последней радости в жизни?

По лицам супругов мелькнула тень неудовольствия.

– Не надо все утрировать. Ирина ни в чем не нуждалась. Для общения у нее были отец и мать, да, приемные, но уделяющие ей времени больше, чем иные родные родители. И о чем она могла поговорить со старухой, которая к тому времени уже выжила из ума?

– Например, о шкатулке!

– Какой шкатулке?

Феликс с супругой казались искренне удивленными.

– В этой шкатулке должно было храниться наследство Ирины. Оправленные в драгметаллы самоцветы.

– Нас с женой не интересуют все эти мещанские побрякушки. Мы с ней люди науки. Мы смотрим в будущее.

– Обвешаться золотом, что может быть вульгарнее! – фыркнула его супруга.

– Значит, про шкатулку вам ничего не известно. С Ниной Одинцовой вы не общались, и Ирину к ней не отпускали. И наверное, про дом на Озерной, десять, тоже ничего не слышали?

Феликс нахмурился. На сей раз практически один.

– Действительно, – произнес он, – по словам матери Ирины, у них был какой-то домишко за городом. Но сам я там никогда не бывал, поэтому ничего сказать о нем не мог.

– Погодите, а на матери Ирины вы тоже женились в целях очередного научного эксперимента?

– Юля к тому времени уже вела полумаргинальный образ жизни, постоянные пьянки, смена любовников, да, не скрою, мне был интересен процесс адаптации алкоголички в нормальную полноценную супругу. Увы, эксперимент провалился, жена умерла раньше, чем он вошел в решающую фазу.

– Но вы недолго страдали.

– Совсем не страдал. С чего? Наш с ней союз был исключительно деловым. Ей было нужно спрятаться от человека, который ее преследовал, а мне нужна была свежая тема для моего нового исследования. Замужество помогло Юле избавиться от ее бывшего любовника. Ну, а я с успехом вел свою исследовательскую работу.

– А что это за человек, которого боялась ваша жена?

– Юля мне не рассказывала, сам я не интересовался. Знаю, что это один из ее бывших любовников, кажется, даже отец Ирины.

– Отец Ирины? Разве он не умер?

– На тот момент был вполне живехонек. Темпераментный паренек. Гораздо моложе Юли, но крови ей попортил знатно. Много раз участвовал в драках, даже одного пальца лишился.

– Пальца?

– Ну, не всего, конечно. В драке кто-то из противников откусил ему фалангу указательного пальца на правой руке.

После этой фразы в кабинете следователя повисло напряженное молчание.

– Вы это точно помните?

– Ну да, меня это обстоятельство сильно поразило. Совсем юный мальчик, а уже такое увечье. И ведь на всю жизнь!

– Имя его назовите!

– А вот имени не помню. И фамилии тоже. Он был одним из тех семи мужчин, с которыми Юля сочеталась узами брака до нашей с ней встречи. Она была очень любвеобильна, но с мужчинами ей не везло. Кроме меня, ни одного порядочного человека ей не встретилось.

– Но этот, с откушенным пальцем, он был на особом положении?

– Он считал себя отцом Ирины. Не думаю, что он действительно был им, потому что даже сама Юля затруднялась в определении отцовства своей дочери. Но на тот момент, когда у нее родилась Иринка, Юля была замужем за этим юношей. И да, официально девочку записали в его дочери.

И снова наступила тишина.

– Что с ним стало потом?

– Понятия не имею. Какое-то время он пытался преследовать Юлю, требовал денег в качестве отступных. Кажется, она или Нина что-то ему заплатили, потому что он больше не появлялся. А затем Юля погибла, я недолго побыл вдовцом, вскоре мы с Катей поженились, и я удочерил Иринку. Я дал девочке свою фамилию, чтобы вся эта прошлая грязь и мерзость, которая была связана с ее матерью, больше не могла прилипнуть к девочке.

– Спасибо, мы поняли, – поблагодарил его следователь. – А насчет шкатулки: вы уверены, что покойная супруга вам ничего не оставляла для девочки?

– Конечно. Я не вор, никогда не позволил бы взять себе чужое.

– Даже в качестве научного эксперимента? Это могло бы стать неплохой темой для очередной научной статьи.