Дарья Калинина - Наследство любимой тещи

– Так они его еще и обижали?

– Ну, общения-то у Славы с ними не получилось. Вроде бы на работу позвать позвали, а общаться не желали. Всем своим видом показывали: ты нам чужой. Но у меня и с сестрой та же петрушка. Точно так же она себя со мной вела. Очень четко дала мне понять, что родней меня не считает. У меня своя семья, у тебя своя. Ты в мои дела не суешься, я в твои. Может, оно и правильно, только как-то мне не по себе всякий раз делалось, когда она так говорила.

– Скажите, а гипнозом ваш сын когда увлекся?

– Это уже случилось, когда он в «Электру» перешел работать. Кто-то ему на работе книжку про гипноз подсунул. Славу это заинтересовало. Он все время читал и мне рассказывал, что с помощью самогипноза можно от многих болезней вылечиться. Я не очень-то верила во всю эту ерунду и особенно, что у Славы есть способности к этому гипнозу. Но он очень заинтересовался, предложил даже меня как-то раз загипнотизировать.

– И что? У него получилось?

Надя вздохнула.

– Не хотелось мне его разочаровывать. Сделала вид, что выполняю его команды. Что-то простенькое он мне командовал – сесть-встать. Ну, а мне разве трудно? Я для родного дитяти и не такие кульбиты за эти годы выделывала. Что уж там, села, встала, зато как Слава был рад! Я таким счастливым его и не видела. Сразу же побежал кому-то хвастаться. Обещал, что на другой день лично все покажет.

– Значит, с кем-то на работе у него все-таки завязались дружеские отношения?

– Нет, мальчишки там хорошие, они Славу сразу приняли. Только их там всего двое – Женя и Гриша. Как я понимаю, Гриша увлечен компьютерными играми, он наружу почти и не выныривает. А вот с Женей мой сын много времени проводил.

– Расскажите, а что случилось с вашим родительским домом?

– Ой, да не хочу даже вспоминать ту гадкую историю! – отмахнулась Надя.

– Но это может быть связано с тем, во что угодил ваш сын сейчас.

– Почему?

– Я не склонен думать, что похититель Анки с Наталкой – это ваш сын. Гипнотизер из него, как из меня балерина. К тому же гипноз нельзя вот так взять и сбросить, как это случилось у девушек. В одночасье взяли и все вспомнили. И похитителя своего назвали. И адрес дома, в котором он их держал, вспомнили. Но вот что занимательно, дом этот имеет прямое отношение не только к вам и вашему сыну, но и к похищенным им якобы девушкам.

– Да, конечно, моя сестра наравне со мной владеет частью дома. Крохотной его частью, но владеет. А через нее и племянницы.

– А вы с сыном?

– И мы тоже.

– Но у вас же есть еще братья?

– Были, – вздохнула Надя. – Пили сильно, от этого и умерли слишком рано.

– У них есть наследники?

– Какое там! Они и женаты никогда не были!

– Для появления наследника жена как раз не обязательна.

– Никого у них не было. Бутылка им была и вместо жены, и вместо семьи, и вместо нормальной жизни. А доли свои в наследстве отца они нам с сестрой еще при жизни отписали. Илья сестре за какие-то деньги продал, а мне Гриша просто так подарил. Так и получилось, что у дома сейчас трое собственников. Нинка – вторая жена моего отца – и мы с сестрой. Благодаря Гришке я на равных долях с Иркой стою. Доброе дело он мне сделал. Хоть и пил сильно, а все равно оказался единственный из всей семьи, кто подумал, каково мне одной с ребенком-инвалидом крутиться. Так и сказал, помру скоро, Надюха, так пусть твоему мальцу от его дядьки память будет. Глядишь, удастся вам когда-нибудь с Нинкой сговориться, разбогатеете. Да какое там! С ней разве сговоришься!

– Почему нет?

Надя помолчала, но потом призналась:

– Может, была бы я одна, так и двадцатой доли была бы рада, а тогда так еще и одной сороковой. Но Ирка и братья уперлись. Потребовали от Нины, чтобы деньги за дом и землю в равных долях бы поделили. На пять частей, одну часть Нине, четыре пятых нам. Ясное дело, Нина фигу скрутила и под нос им всем сунула. Ну, а Ирка с братьями тоже в позу встали. Мол, если не нам, то и не тебе. Сиди и жди, ты больше нашего теряешь.

– Давно это было?

– Да уж годков двадцать с тех пор прошло. Дом и тогда уже в плохом состоянии был, могу себе представить, что с ним сейчас.

– И эта Нина больше не делала вам предложений?

– Нет. Насколько я знаю, жизнь ее и так наказала за тот грех, что она по отношению к нам совершила. На чужой каравай рот не разевай. Если не твое, то и не трожь. Все равно пользы от этих денег тебе не будет. Она ведь этот дом у нас все равно что украла! Напела отцу что-то там, воспользовалась его старческим слабоумием, и заставила на себя завещание написать. А может, и так на подпись подсунула, не объясняя старику ничего. Отец под конец уже плох рассудком стал. Но воистину сказано, кто чем согрешает, тот тем и наказывается. Сама Нина тоже головушкой слаба стала. Слышала я, что дочь ее в психиатрическую клинику поместила, потому что сама с матерью уже не справлялась.