Маргарита Малинина - Смертельный и чудесный карнавал. Сборник

— Ага, а теперь ты тоже сама решаешь задерживаться на работе каждый день, да еще и бумаги домой таскать? — Женька потер лицо ладонями. — И вообще, хватит мне уже в десятый раз пересказывать ваш короткий разговор. Я его почти выучил.

— Ну, раз выучил, то знаешь, что было дальше! Он просто проигнорировал меня! Вообще не ответил на это!

— Как он посмел! Какой ужас. Гнусный тип. Девочка на шпильках говорит ему, какая она молодец, а он, дурак такой, работой своей занимается, а на девочку не смотрит.

— Я не поняла, ты на чьей стороне?! Ты, как мой парень, обязан заступиться за меня!

— Ну что, мне морду ему набить? Я могу это сделать. — Женька продемонстрировал выпирающий через тонкий пуловер бицепс. — Но только работу своей мечты ты уж точно никогда не получишь.

— Так я уже не получила! Ты слушаешь меня или нет, когда я рассказываю?!

Так как я все еще стояла посреди комнаты, в двух шагах от высоченной, пышной, ярко наряженной елки, он наклонился вперед, поставив локти на колени, и, глядя на меня, сказал серьезно:

— А что, ты правда думала, что все так легко? Что такой серьезный человек, как ты сама говоришь «бренд», возьмет тебя только потому, что бабушка твоя позвонила?

— Да нет же! Потому что я распутала кучу всего!

— Да, но он не знает, каково твое участие. Ты думаешь, менты так это зафиксировали в своих протоколах? Нам кучерявая брюнетка помогла. С блондинкой на пару.

— Я шатенка, а не брюнетка. Я прекрасно понимаю, что юридических доказательств нет. Но хороший же он сыщик, если не может это установить! Я ему говорила даже про следователя Акунинского. Тот мог за меня поручиться. Он позвонил хотя бы ему?!

— Да не должен он. Ну как ты не поймешь? Он сам должен тебя проверить. И ты сама должна доказать, на что ты способна. Не будет он звонить никаким следователям. Тем более на данный момент ему особо никто не нужен. Милая моя, я знаю, как ты не любишь навязываться. Боже, я долгое время считал, что ты меня ненавидишь, и только потом узнал, что… по твоим словам, конечно!.. что ты влюбилась в меня с первого взгляда. Поверь, у меня был шок, и понять это было вообще невозможно. Но здесь — именно здесь — навязаться должна будешь ты.

— Так что делать-то? Путаться у него под ногами? Он же меня игнорирует! Он даже не попрощался!

— Ты обозвала человека сексистом. Конечно, он не стал говорить «доброго вам вечера, барышня, заходите еще».

— Так не в глаза же! Это я тебе сказала, что он сексист! Зачем мне вообще с таким работать?!

— Ага, а в твоем воображении полковник в отставке, подрабатывающий частным сыском, каким должен быть и как должен выглядеть? Прилизанный блондин, молодой, красивый и интеллигентный?

Я не удержалась и хихикнула:

— Ты понимаешь, что ты себя описал сейчас?

— Конечно! Я описал идеал, по твоему мнению. Так вот нет. Он именно такой, каким и должен быть. Еще наверняка курит и прибухивает.

— Ну да. Пепельница полна окурков. Бутылку водки и граненый стакан я на столе не заметила, но наверняка он прячет их в шкаф.

— Ну вот. Короче, — он поднялся, — если тебе интересно мое мнение, тебе нужно пока отдохнуть, набраться сил, подумать, как его склонить на свою сторону. Допустим, распутать какое-то дельце у него под носом. Показать себя. Доказать, что ты достойна быть его ученицей. Понимаешь меня? — Он сверился с часами. — Ладно, обед в банке давно закончился, поеду.

— Вместо того чтобы тебя покормить, я бубнила… — я пристыженно опустила глазки и вздохнула.

Получилось немного театрально, Женька задорно прыснул и поцеловал меня в нос.

— Ничего страшного, я успел перекусить на рабочем месте. Кстати, я вот зачем заехал. У меня кореш один на Новый год едет на турбазу, зовет меня. А я зову тебя. Отвлекись на пару дней.

Я задумалась.

— Ну не знаю… А когда? В субботу мы отработали за тридцать первое, но тридцатого я работаю.

— Я сам тридцатого работаю. Вечером приедем, ужин и программа включены в стоимость. Переночуем. А тридцать первого целый день то ли бал-маскарад, то ли карнавальное шествие — я забыл. Но костюм обязателен, это я уяснил. Так что придумай пока себе образ. Я буду Куртом Кобейном.

— Надеюсь, ты не станешь расхаживать с дробовиком?

Женька закатил глаза, показывая свое отношение к моему юмору. Он фанат группы Nirvana (впрочем, как и я), и такие вещи воспринимает чуть ли не как личное оскорбление.

— Нет, конечно. Я закрашу глаза черной дрянью этой вашей, как ее…

— Подводка?