Дарья Донцова: Развесистая клюква Голливуда

— Степа, ты знаешь немецкий?

— Нет, владею только английским, — удивилась я. — А что?

— Как будет на шекспировой мове лиса? — начал дурачиться Ваня, одновременно прощупывая игрушку.

— Фокс, — вспомнила я, — отсюда название породы собак фокстерьер, то есть терьер, который охотится на лис.

— Молодец, Козлова, пять баллов, — вздохнул Миша, — надо полагать, что Белка тоже не балакает на басурманском наречии. Откуда у бабули игрушка?

— Алексей Николаевич подарил, — начала я излагать семейное предание. — Любой презент Варбакаса считается священным. Кстати, мы с Белкой обсудили историю с Кристиной.

— Давайте не будем о ней больше, — предложил Иван.

— Правильно, — тут же подхватил Миша.

Но я решила договорить:

— Твоя мать Татьяна и моя мама — единокровные сестры, следовательно, мы с тобой почти двоюродные родственники по линии Варбакаса. Так вот, Белка сказала: «Каждый человек может совершать разные поступки. Я сочувствую Кристине, ей пришлось нелегко. Но и она, и Алексей Николаевич умерли, а я не могу осуждать супруга. Он поступил непорядочно по отношению к семье Теренц, но по отношению ко мне был безупречен. Мне и в голову не приходило, что он на протяжении первых лет нашего брака имел любовницу. И я не интересовалась, откуда у мужа средства на нашу более чем обеспеченную жизнь. Годы жизни с Алексеем Николаевичем были очень счастливыми. Мир его памяти, пусть он и Кристи спокойно спят в могилах».

— Наши бабушки умели любить, — с завистью констатировал Иван, — теперь таких женщин нет.

— Фукс — по-немецки «лиса», — сменил тему Миша. — Думаю, дело было так. Уна отдала Кристи эту собачку и сказала: «Береги Фукса, это самое ценное, что у тебя есть». Мать назвала игрушку по имени — Фукс. Кристина ее именовала так же. Алексей знал, что Фукс — собачка, и унес ее. Но внутри, думаю, ничего не было. Белка заметила у Варбакаса пуделька, тот не мог рассказать, откуда у него плюшевая игрушка, и просто подарил его ей.

— Я вошла к мужу в спальню, а он сидит с распотрошенной собачкой, — прозвучало от двери.

Я вздрогнула. Белка очень тихо открыла дверь в комнату, и мы не услышали ее шагов.

— Я очень удивилась, — продолжила бабуля, — а Алексей сказал: «Шел мимо блошиного рынка, купил тебе подарок. Но из брезгливости, все-таки собачка не новая, решил сменить в ней набивку. Выбросил старую вату, положу туда обрезки бархата». Так он и сделал. Фукс долго сидел у меня в шкафу, а когда Степашка заболела, я подарила его ей. В начале девяностых в России было трудно купить красивые игрушки, а мне очень хотелось побаловать внучку.

— Рассказывая Тане свою историю, Кристина говорила «Фукс», — протянул Миша, — она забыла упомянуть, что речь идет о собачке. Мама же поняла слово прямо, для нее Фукс — это лиса. Отсюда и путаница. Я почему-то был уверен, что подарок Уны цел и невредим. Не спрашивайте почему. Просто знал: его не выбросили.

— Некоторые люди обладают особыми способностями, — тут же оживилась Белка, — они могут читать чужие мысли, находить клады.

— Но Фукс просто плюшевая собачка, — остановила я бабулю, — в нем ничего не зашито.

— Может, медальон? — предположил Иван.

Я улыбнулась:

— Он не золотой. Даже если б и был сделан из драгоценного металла, много денег не стоил бы.

Ваня снял с Фукса ошейник и начал внимательно изучать овальную подвеску. В какой-то момент послышался тихий щелчок.

— Он открывается, — ахнула Белка.

— Как ты это сделал? — поразилась я. — Сто раз вертела его в руках и даже не предполагала, что он с секретом.

— Сам не знаю, — ошарашенно ответил Ваня, — нажал сбоку.

— Что там? — хором спросили мы с Белкой и, чуть не столкнувшись головами, наклонились над медальоном.

Я увидела небольшую фотографию: два милых женских лица, явно мама с дочкой, уж очень похожи их большие глаза и улыбки.

— Тут надпись по-немецки, малюсенькими буквами, — прошептал Ваня. — Уна и Кристи, тысяча девятьсот сорок пятый год.

Белка неожиданно расплакалась, а у меня в горле возник тугой комок. Господи, сделай так, чтобы на Земле больше никогда не было войн! Сделай так, чтобы никому не пришлось убегать из родного дома, не имея возможности взять с собой ничего, что напоминало бы о любимых людях. Алексей Николаевич Варбакас был жадным человеком, он унес Фукса, считая, что в нем спрятано самое ценное, по его мнению, драгоценные камни. Небось дед ожидал обнаружить внутри Фукса бриллиант размером с голубиное яйцо. Ему и в голову не могло прийти, что на свете существуют люди, для которых фотография матери дороже всех сокровищ мира.