Дарья Калинина - Дурдом с мезонином

— Во-первых, когда Славку убивали, то орудовали тесаком. Перень был весь в крови. И его убийца соответственно тоже. Преступник должен был изрядно испачкаться в крови своей жертвы. Если на Славку напала Анна Савельевна, то она должна была сначала переодеться. А в идеале так и принять душ. И только после этого ехать к двум следующим своим жертвам. Ведь представьте на минутку себе такую картину: глубокий вечер, стук в дверь, на пороге стоит невестушка в окровавленной одежде и радостно протягивает родственникам коробочку с пирожными.

— Еще и пирожные успела купить! — воскликнула Аня. — На это тоже время нужно. Порубить Славку, принять душ, переодеться, доехать до города, заскочить за пирожными…

— И не забудь, еще надо было избавиться от орудия убийства. А для этого нужно было смотаться на берег озера.

То есть после нападения на жениха, которого она оставила умирать, посчитав погибшим, Анна Савельевна должна была развить поистине бешеную скорость, что этой медлительной особе было совсем не свойственно.

— Нет, не успела бы Анна Савельевна все это провернуть.

Не говоря уже о том, что Аня видела на берегу озера следы обуви деликатного тридцать пятого — тридцать шестого размера с носом лодочкой и на изящном каблучке. А у медсестры лапища была размера тридцать девятого, и обувь она носила под стать самой себе — тяжеловесную и неуклюжую. Значит, на берегу озера побывал кто-то другой. Какая-то женщина, предпочитающая носить обувь элегантную и стильную.

Но стильная дамочка изящной комплекции и на каблучках вряд ли справилась бы со Славой. Может, один-два удара она бы ему и сумела нанести, но потом здоровенный парень отнял бы у нее тесак, и ей самой пришлось бы несладко.

— А почему ты решила, что именно эта женщина в обуви на каблуках бросила в озеро тесак? Это могли сделать и до того, и после того, как ты побывала на берегу.

— Да, верно.

Был во всей этой истории еще один момент, который никак не давал подругам покоя. Почему Славка, красавец и любимец всех женщин, включая собственную тетку, выбрал для совместного проживания именно глуповатую и тяжеловесную Анну Савельевну? Ладно, допустим, эффектную красавицу Полину ему захомутать не удалось, она предпочла выйти замуж за другого человека, родить тому ребенка и счастливо забыть про Славку. Но куда, скажите на милость, подевалась та тощенькая, болезненного вида блондиночка с фотографии, которой Слава пел такие страстные дифирамбы?

Это несоответствие жениха и невесты удивляло всех воспитателей и сотрудников центра. Они без конца судачили между собой, на разные лады обсуждая случившуюся трагедию.

— Обезумела баба от ревности, вот каких дел наворотила.

— Но что наш Славка нашел в этой медсестрихе? Во-первых, тупая. Во-вторых, толстая. В-третьих, старше его на добрых лет двадцать.

Насчет последнего говорившие заблуждались. Разница в возрасте у жениха и невесты была не такая уж большая. Всего десять лет. Но избыточный вес добавил Анне Савельевне лишние годы. Те, кто наблюдал ее тяжеловесную походку, думали, что ей уже хорошо за тридцать, а то и под сорок. В то время как ей не исполнилось еще и двадцати девяти.

И загадка с тощей, болезненного вида блондинкой с фотографии, которую Славка с такой гордостью и любовью демонстрировал, тоже раскрылась. Как ни пытались подруги уберечь Славиных родителей от травмы, но вовсе не сказать Ивану Трофимычу и Наталье Федоровне о несчастье с их сыном было невозможно. Эту миссию взял на себя следователь, подругам не пришлось глядеть в глаза родителям убитого. Но в ходе расследования девушкам все-таки пришлось снова с ними встретиться.

— Тощенькая блондиночка на фотографии? — переспросила Наталья Федоровна. — Болезненная такая? Так это Аня наша и есть! И с челочкой она вначале ходила.

— Да что вы! Анна Савельевна женщина крупная, упитанная, в теле. А там просто заморыш какой-то.

— Поправилась здорово. Как начала жить со Славой, так и разнесло ее. Каждый день пироги, да плюшки, да ватрушки. Славке ничего, а Аньку вширь поперло. Каждую неделю по полкило прибавляла, вот и разнесло ее за пару-то лет. Я уж Славе говорила, чтобы он остановил девку. А он только смеялся. Мол, хорошего человека должно быть много. Нравилось ему, что Анька такая в теле. Говорил, есть за что подержаться. Только потом уже и ему неловко сделалось за невесту, стесняться он ее начал. На других девок поглядывал, на стройных да красивых. Аня-то — она хозяйка отменная, дом ведет твердой рукой, печет, готовит, кулинарит, но Славке этого мало уже казалось. Сначала-то все радовался, а потом тяготиться начал.