Татьяна Луганцева - Пираты сибирской тайги

Александр всё еще никак не мог прийти в себя.

– Я и не думал, что ты можешь выглядеть как женщина!

– Это что, комплимент? Спасибо тебе большое. Чтобы ты заметил, что я женщина, мне нужно было одеться, как проститутке?

– Значит, да. Что ты злишься?

– Очень много ко мне внимания. Охолони и вспомни, что мы в этом вонючем клоповнике по твоей милости. Все мозги пропил, – остановила его фантазии Татьяна.

– Виноват. Не вели казнить, – шмыгнул носом Александр. – Отделаюсь штрафом, надеюсь. Глупо получилось. Напился, как свинья, если честно. Но я летать боюсь, вот чтобы снять страх перед полетом и жахнул маленькую…

– Маленькую?! Да ты литр в себя влил!

– Ну, не литр… Граммов двести-триста…

– Да ты еще и враль, каких мало!

– Не трави душу, Татьяна, и так нехорошо, – вздохнул Александр. – Я так испугался, когда меня связали. Вроде же я не дрался ни с кем.

– Ну, это как сказать… По морде ты получил за дело. Сейчас новые правила для воздушных дебоширов. Никто церемониться не будет. Сейчас впаяют тебе четыре года за хулиганство, может, придёшь в себя. – Татьяна отвернулась от него и крикнула: – Господа полицейские! Эй! Кто-нибудь! Долго нам еще здесь сидеть?! Прошу внимания!..

Через некоторое время появился полицейский с недовольным лицом.

– Чего буяним?

– Почему нас не вызывают?

– Значит, время не пришло. Следователь Кислов на выезде.

– И долго он будет на выезде? Нам тут что, ночь ночевать?

– Не могу знать. Надо будет, так и заночуете.

– Вы не имеете права!

– Заткнитесь, гражданочка! Иначе, уважаемая, в карцер переведу, а там весьма прохладно. Или в клетку к вам подсажу урку-беспредельщика.

Татьяна бросила качать права и начала давить на жалость:

– Послушайте, господин майор…

– Я лейтенант, – поправил полицейский.

– Простите. Я не очень разбираюсь в знаках воинского отличия. Пожалуйста, пожалейте нас. Мы так долго летели из Москвы…

– И что?

– Мы с дороги, устали! Хотим есть и пить. У вас кормят? – спросила Таня, чем вызвала даже какую-то эмоцию на лице полицейского.

– У нас не гостиница, – сухо ответил он. – Вот когда переведут в КПЗ или тюрьму, то и на довольствие поставят – баланду кушать будете. Объедение!

– Почему это меня – и в КПЗ? Я-то при чем? Я воды хочу! Пить! Вы зверь, что ли? – Татьяна состроила жалостливую гримасу.

– Воды принесу, а будешь шуметь, переведу в карцер, я не шучу. И предупреждаю в последний раз.

Таня села рядом с Сашей и погрузилась в тягостное молчание. Через минут десять вернулся полицейский, загремел ключами и скомандовал:

– Александр Михайлович Барков – на выход.

– Ну, слава богу! Вспомнили про нас! – обрадовался Саша. – Сейчас всё решим! – И он ушел с полицейским.

Татьяна осталась одна. Шли минуты, часы. Казалось, время тянется вечно. Дежурный принёс ей воды и суп. Ее проводили в туалет и снова посадили под замок.

Она мечтала о том, чтобы попросить дать ей телефон и использовать свое законное право на звонок, но наконец-таки пришли и за ней.

– Гражданка Кравцова, на выход, – сказал ей полицейский, ухмыляясь. – Ну и видок у тебя! Точь-в-точь как у девочек с трассы. Только макияж надо усилить…

– Спасибо, что принесли мне только вещи, а не косметичку. А где Саша, то есть гражданин Барков? Почему его нет так долго? – спросила Татьяна.

– Не имею понятия. О себе позаботься.

Татьяну привели в обычный кабинет – окно с решеткой, письменный стол, два стула, шкаф, набитый пыльными папками.

За столом сидел мрачный мужчина с коротким седым ежиком.

– Присаживайтесь. Следователь Кислов Антон Иванович.

– Наконец-таки! Вас ждали! А где Барков? Вы с ним поговорили? Я вам сейчас все расскажу… – заторопилась Татьяна. – Он особо и не буянил! Просто перепил человек, не дрался, не угрожал. В первый раз с ним такое, я его уже давно знаю, и он очень сожалеет, что такое произошло, честное слово!

Следователь даже поморщился, словно от ее болтовни у него разболелась голова.

– У меня для вас плохие новости.

– Что? – оторопела Татьяна.

– У меня есть свидетельские показания, что ваш друг угрожал пассажирам ножом, ранил одного. И это всё на фоне алкогольного опьянения, к тому же всё происходило на борту самолета. А это статья. От пяти до восьми лет.

Таня оторопела и на секунду даже потеряла дар речи.

– Какой нож? Вы о чем? Не было у него ничего! Кто сказал эту глупость и чушь? Да чтобы Сашка кого-то ножом! Он и мухи не обидит!

– У меня показания пассажиров, а вам не поверят, потому что вы вместе и будете его покрывать! – потряс следователь перед ее глазами увесистой папкой, а затем убрал ее в стол и запер на ключ.