Татьяна Луганцева - Пираты сибирской тайги

– Я? Сохраню обязательно.

Таня, словно во сне, купила и провела тест. Так интересно было смотреть, как с основной полоской появляется дополнительная вторая. Раньше она одна шла по жизни, и вдруг кто-то пошёл рядом, параллельно, и это навсегда.

– На двоих, – повторила счастливая Татьяна.

Конечно, потом ей предстоял долгий разговор с мамой, которая в конечном итоге была рада, что будет внук или внучка.

Полушутливые поздравления от шефа на работе.

– Ну, Татьяна, ты даешь! Отправляй тебя в командировку! Пусть теперь неустойку за твой декрет платят!

– Она такая, шеф. То ли дело – я! Уехал не беременным и вернулся таким же! – смеялся Александр.

Сотрудники поздравили и поддерживали:

– И правильно! Уже за тридцать. Сложится, не сложится, еще не известно, а ребёночек будет, а это самое главное. У тебя мама еще ого-го, поможет. Константин Витальевич садик для тебя выбьет самый лучший, рабочее место твоё никому не отдаст. Ты – молодец! Не каждая решится рожать без мужа, но ты – умничка!

Через полгода Александр заглянул к ней в кабинет с таинственным видом.

– Ну, что колобок? Когда ты уже в декрет? А то за столом уже не помещаешься.

– Еще неделька, – улыбнулась Таня. – Дела передаю Светлане. А ты что такой довольный?

– Хочешь, после того как родишь, в Торуйск опять слетать? – загадочно улыбаясь, спросил он.

– Боже упаси! Аня, что ли приглашает? Лучше она к нам! Да и после рождения, куда я полечу с маленьким?

– Эх, я им так и сказал, что, скорее всего, ты не сможешь, но по уважительной причине.

– Не молчи, Саша. Мне волноваться нельзя.

– Свадьба у Анни и Антона Ивановича! Вот ведь старый пострел. Показания он у нее брал. Теперь разжиреет на пирогах. Да и Аня вся светится. Жили в одном городе, а не встречались. А криминал, то есть мы с тобой, их и свёл!

– Как я рада за них! А то она говорила, что не везёт ей. Один насильник и сватался. Вот ведь молодцы. И ведь в тайне держали, черти! Я сегодня ей позвоню, поздравлю. Это очень хорошая новость. Порадовал.

– Один я непристроенный остался.

– Саша, не начинай.

– Всё своего Федю забыть не можешь?

– Дурачок, я его ребёнка ношу и зачала его в любви, как же я его забуду? Надеюсь, что у него тоже всё в жизни хорошо, – вздохнула Татьяна.

– Ты изменилась, – оценил ее Саша. – Стала не такая резкая, прямолинейная. А более женственная и толстая.

– Сейчас кину в тебя чем-нибудь, – предупредила Татьяна.

– А я надеюсь, что у твоего Фёдора когда-нибудь появятся мозги. Да и не бедный он. Почему ты должна ребёнка одна тянуть? Хочешь, я его найду? Внешность больно приметная.

– Мы уже говорили на эту тему. Не начинай, Сашка. Ребёнок мой, никакой муж мне не нужен. Сама справлюсь.

– Точно, топор по башке поставил тебе мозги вкось, – совершенно серьёзно сказал Александр, и в него полетел степлер, от которого он благополучно увернулся.

Татьяну повезли в родблок.

– Терпи, терпи, – говорила ей медсестра, – что ты хочешь? Тридцать лет, а роды первые. Раньше уже в таком возрасте третьего рожали. Ребёночек слабый, нельзя обезболивание. Терпи.

Иногда через разрывающую боль к Татьяне возвращалось сознание. Она схватила железной хваткой бедную акушерку за руку и простонала:

– Пожалуйста!.. Если я умру…

– Да нельзя тебе сейчас думать об этом! Господи! – перекрестилась другой рукой акушерка.

– Послушайте меня, родная. Я же одна… отец не знает, что я рожу ему сына. Он не знает… Мамочки! Господи! Моя мама в возрасте. Я не хочу, слышите, не хочу, чтобы мой сын потом оказался в детском доме. Доктор, пожалуйста! Если я умру, сообщите, кому следует. Отца зовут Фёдор Константинович Беляев, и он бывший военный герой, он очень хороший человек. Пожалуйста, пообещайте мне, что он узнает, что у него родился сын… Он поможет ему, он его вырастит… и не предаст. Я знаю…

– Ты мне руку сломаешь, – откликнулась пожилая акушерка.

– Пообещайте…

– Да хорошо! Но ты сама должна бороться за жизнь! Держись! Мать нужна ребёнку всегда! Дыши, дыши глубже!

– Как же больно… Мамочка!

– Не ты первая, не ты последняя. Тамара Николаевна, кровотечение! – закричала акушерка диким голосом.

Татьяна испытала странное чувство. Что-то очень горячее потекло по низу живота и ногам, а вот в руках сразу появились холод и слабость. Она выпустила руку акушерки, как последнюю ниточку, державшую её жизнь на поверхности. Появились какие-то люди, приборы, голоса, шум… Таня освободилась от всех пут, что держали её, и поднялась в воздух. Она посмотрела вниз и увидела себя, лежащую в родовом кресле, опутанную проводами, капельницами и суетящимися медработниками.