Наталья Александрова - Дар бессмертия

Беловодск был чистым, нарядным селением, с небольшими, аккуратно побеленными домами в окружении ухоженных палисадников. Заборов здесь не было – видимо, люди ничего не скрывали от соседей и не боялись воров. Только некоторые палисадники окружала низенькая красивая ограда, предназначенная не для защиты от посторонних глаз, а для декоративного обрамления, подчеркивающего красоту палисадников, как резная рама подчеркивает красоту картины.

Городок был разделен на две почти равные части серебристой рекой Аксу, по берегам которой росли густые кусты и тенистые, склонившиеся над водой деревья.

Кроме нескольких десятков нарядных одноэтажных домиков, были здесь несколько строений побольше.

Одно – типовое двухэтажное здание школы, в ее дворе мальчишки играли в футбол. Возле другого стояли две машины с красным крестом, из чего Старыгин сделал вывод, что это больница. Еще одно строение, судя по большим стеклянным окнам и характерной архитектуре, несомненно, являлось торговым центром или самым обыкновенным продовольственным магазином.

В самом центре городка виднелся какой-то памятник на высоком круглом пьедестале. С такого расстояния Старыгин не смог разглядеть его, но предположил, что это – уцелевший с советских времен памятник Ленину или какому-нибудь революционеру из местных.

Старыгин перевел дыхание и бодро зашагал вниз с холма, в который раз прокручивая в голове загадочный текст из Книги Тайн.

Хорошо. Половцы помогли ему разгадать небольшой фрагмент: «Где вода как снег и снег как вода» – этими словами в книге было описано это самое место, долина, где теперь расположен городок Беловодск.

Но все остальное звучало совершенной бессмыслицей.

«…Камень от человека, и человек от камня. Нет стража надежнее, чем камень, нет камня надежнее, чем человек…»

Что это может значить?

Старыгин поравнялся с первыми домиками городка и снова удивился тому, какие они нарядные и аккуратные.

Стены домов были тщательно выбелены, окна вымыты до хрустального блеска, в ухоженных палисадниках цвели яркие весенние цветы – множество тюльпанов самых разнообразных цветов, чудесные нарциссы. По самой земле сплошным ковром стелились незнакомые Старыгину цветы, похожие на мелкие лиловые звездочки. Ближе к домам, чтобы не закрывать от прохожих цветники, розовым пламенем полыхали кусты цветущего кизила.

Вечерело, но солнце все еще ощутимо припекало. Старыгину после ночевки под открытым небом в одежде было не слишком комфортно. Все же он был городским человеком – привык спать в чистой мягкой постели, принимать по утрам душ и бриться, а также пить утренний кофе в обществе кота Василия. Он был согласен на любые лишения ради того, чтобы Мария поправилась, однако организм не привык к такому времяпрепровождению и бурно протестовал.

В одном из палисадников работала женщина средних лет. Когда Старыгин поравнялся с ней, женщина выпрямилась и взглянула на него с приветливой улыбкой, чему он осторожно удивился. Растрепанный, в мятой и несвежей одежде… На его собственный взгляд, такой человек не вызвал бы доверия.

– Здравствуй, прохожий! – проговорила женщина, и на сердце у Старыгина потеплело, столько человеческой теплоты и приязни было в этом простом приветствии.

Незнакомая женщина не просто приветствовала его – она искренне пожелала ему здоровья и счастья…

– Здравствуйте, – голос его сел и прозвучал хрипло, Старыгин даже закашлялся от степной пыли, оставшейся в глотке еще с ночи. Здесь-то, в городе, пыли не было, пахло свежестью и цветами.

– Да вы совсем запыхались! – всполошилась тетка.

– Мне бы водички… – прохрипел Старыгин.

Она всплеснула руками и ходко бросилась в дом, чтобы появиться через полминуты с граненым стаканом и стеклянным кувшином в руках. В кувшине была прозрачная ледяная вода.

– Да вы зайдите, – пригласила она, – умоетесь, отдохнете…

Старыгин неуверенно отказался – сказал, что спешит. Он ожидал расспросов, естественного проявления любопытства, но тетка щедро плеснула в стакан воды из кувшина, потом вылила остальную воду ему на руки. Вода была свежей и вкусной, Старыгину сразу полегчало. Вблизи женщина выглядела совсем обычно – выгоревшие брови, веснушки, нос пуговкой – никакой особой святости в ней не заметно. Только одета она не в рваную поношенную кацавейку и вытянутые на коленях тренировочные штаны, в каких деревенские тетки работают в огороде, а в чистое, хоть и простенькое ситцевое платье.