Наталья Александрова - Дар бессмертия

И вдруг Старыгин с ужасом понял, что это за статуя и где он находится.

Эту статую изобрели в Средние века испанские инквизиторы и назвали ее железной девой. Внутрь этой «девы» помещали нераскаявшихся еретиков, и затем статую закрывали, медленно раздавливая помещенного внутри ее человека.

И все остальные предметы в этой комнате были предназначены для того, чтобы мучить, терзать, калечить человеческую плоть. Старыгин по роду своей работы разбирался в таких вещах, он много знал из истории инквизиции, да и вообще, из истории европейских народов, это помогало ему в работе эксперта.

Кроме того, детство Дмитрия Алексеевича пришлось на советское время, и было в его родном городе, который назывался тогда Ленинградом, одно замечательное место. Место это называлось Музей религии и атеизма. Несмотря на скучнейшую тематику выставок и экспозиций, музей был очень популярен среди школьников и студентов.

Начать с того, что музей находился в одном из красивейших зданий города – Казанском соборе, почти точной копии собора Святого Петра в Риме.

В свое время власти, закрыв собор для богослужения, не нашли ничего лучше, чем открыть там Музей религии и атеизма.

Вторая причина популярности музея заключалась в том, что вход туда был бесплатным: власти понимали, что в противном случае туда не заглянул бы ни один посетитель. Так что для школьников и бедных студентов всегда существовала возможность переждать, к примеру, дождь не в мрачном подъезде, рискуя быть обруганными какой-нибудь не в меру ретивой жиличкой, и не в магазине, заполненном очередью из злющих замотанных людей, а в светлых и теплых, хотя и пустых залах.

И третьей причиной являлось наличие в музее двух интереснейших вещей – лаборатории средневекового алхимика и средневековой камеры пыток. Все было сделано очень натурально, и экспонаты, надо думать, представлены были самые настоящие. Лет в двенадцать Старыгин впервые посетил музей, добросовестно перечитал все подписи и с тех пор прекрасно запомнил, для чего используется то или иное устройство.

Итак, он находился в комнате пыток!

– Да, вы все правильно поняли, – проговорил седовласый мужчина, увидев вспыхнувший в глазах Дмитрия Алексеевича ужас. – Эта комната предназначена для того, чтобы вырвать у человека правду, которую он пытается скрыть! Так что я советую вам сразу рассказать все, что вы знаете, чтобы нам не пришлось применять эти инструменты!

Что-что, а глаз у Старыгина всегда был верный. Если он поверил связанному и избитому человеку, то не от глупости, а от врожденной порядочности. Теперь же он ясно видел, что интерьер комнаты составляют вовсе не экспонаты. То есть, возможно, когда-то эти вещи и были экспонатами какого-то музея или сохранились в одном из здешних замков, были брошены за ненадобностью, а эти люди подобрали их и привели в порядок.

– Какая дикость! – воскликнул Старыгин. – Какое средневековье! Неужели вы будете пытать меня? Ведь вы выглядите современным, цивилизованным человеком!

– Цель оправдывает средства, – холодно проговорил седой. – Перед нами стоит великая цель – значит, мы можем бороться за нее любыми средствами.

– Включая обман и предательство? – Старыгин обернулся, взглянув на стоявшего у него за спиной «пленника» из сторожки.

– Разумеется, – седой взглянул на «пленника» и проговорил с отеческой улыбкой: – Прекрасная работа, брат Пабло! Вы проявили замечательную изобретательность. Орден доволен вами!

«Пленник» приблизился к седовласому, почтительно склонился и поцеловал тому руку, как верующие католики целуют руку епископа или кардинала.

Выпрямившись, он проговорил торжественным тоном:

– Ради славы Чаши и процветания Ордена! Я – только орудие в твоих руках, Магистр.

Уже несколько дней подряд со Старыгиным происходили поистине удивительные вещи. Это его не слишком беспокоило – как уже говорилось, с некоторых пор скромный реставратор, кабинетный работник ощущал необычную тягу к приключениям и всему непонятному и неизведанному. Некоторые люди, встреченные им по ходу этого дела, были, несомненно, замечательными личностями – взять хотя бы древнего старика в горах, но все они были настоящими, живыми, всамделишными, если можно так выразиться.

Сейчас же Старыгин смотрел на хозяев замка, и ему казалось, что они играют в каком-то пошлом спектакле, в уличном фарсе. Изображают средневековых рыцарей, выполняют бессмысленные ритуалы, словно на дворе стоит не двадцать первый век, а тринадцатый или пятнадцатый. С другой стороны, у них на вооружении не мечи и луки со стрелами, а самые современные средства обороны и нападения. Марию похитили при помощи моторного параплана, на столе позади седовласого храмовника лежит новейшая модель спутникового телефона. При всех этих несерьезных ритуалах они крайне опасны!