Татьяна Василевская - Хуже и быть не может

— Ну, что Анюта, кто-нибудь есть на примете?

Ей хочется заорать:

— Нет! Никого! И мои стареющие яйцеклетки по-прежнему при мне, все до одной!

Почему-то, то, что старший брат Женя, тоже не спешит обзавестись семьей и нарожать себе киндеров, мать не волнует. Видимо, в репродуктивную способность сына она верит больше. Он, наверняка, будет мачо лет до ста двадцати. Это Аня сразу после тридцатника, критической точки отсчета, сразу пойдет морщинами и заодно утратит способность плодиться и размножаться.

Вторая любимая тема материнских разговоров, трудная судьба Женечки. Раздражает она не меньше, но тут хоть есть один маленький плюс. Можно просто сидеть и слушать, не подавая реплик, не высказывая мнения, и главное, не чувствуя себя в чем-то виноватой. «Бедный Женя! — трагически говорит мать, театрально прижимая руки к груди. — Я не представляю, как он выносит такое постоянное напряжение. Ведь вокруг него, постоянно, такие интриги! Буквально на каждом шагу ему вставляют палки в колеса. Конкуренты, и просто непорядочные люди, желающие получить что-нибудь за его счет. Его бизнес, это один нескончаемый стресс. Настоящий кошмар. Это же уму непостижимо, в каком страшном мире мы живем! Порядочный человек не может и шагу ступить, чтобы его не обманули и не обворовали!» — в этом месте мать, обычно, закатывает глаза. Лицо страдающее. В глазах слезы. Дрожащим голосом она продолжает: «Это все кончится тем, что он подорвет свое здоровье. Окончательно. Он ведь в постоянном стрессе. Бедный мальчик!» После этой реплики Аня всегда едва сдерживается от нового крика. «Твой бедный мальчик, врун, бездельник и паразит, — хочется заорать ей во все горло, — если кто и хочет что-то получить за чужой счет, так только он сам. Открой уже глаза, наконец! Взгляни на вещи как трезвый здравомыслящий человек! Какой бизнес, какие конкуренты, какие палки в колеса? Это все сплошные враки для тебя и тех наивных дурочек, которые ловятся на смазливую физиономию и умение обаять женский пол своей болтовней. Он манипулирует тобой самым бессовестным образом, а ты не желаешь признать, что твой сын просто вытягивает из тебя все, что можно».

После встреч с матерью у Ани всегда было плохое настроение. «Я не хороший человек. Хорошие люди не испытывают желания кричать при разговоре с родной матерью». Встречи, к счастью, происходили не слишком часто. Но каждый раз перед предстоящим свиданием с женщиной, подарившей ей жизнь, Аня напрягалась и чувствовала себя раздраженной и подавленной уже за несколько дней до назначенной даты «семейных посиделок», что в ее глазах являлось лишним доказательством, что она человек «так себе».

— Анюта, у Женечки проблемы с его фирмой. Ему нужны деньги, чтобы что-то там уладить. Он сказал, что нужно сейчас перекрутиться, а через пару месяцев все уладится и компенсируется с лихвой. — Сообщает маман невразумительные подробности о несуществующих Женечкиных неприятностях. На этот раз брат даже поленился сочинить для матери что-нибудь душещипательное, полное трагизма. В стиле «Санта-Барбары» или, наоборот, леденящего душу триллера. То ли выдохся, то ли понял, что, в любом случае, получит желаемое, так чего напрягаться.

Аня молча слушает материнский бред. Неужели она и вправду верит во все это?

— В общем, я оформляю на Женю дачу. Уже есть покупатель. Представляешь как удачно?! — в голосе матери неподдельный восторг от того, как чудненько все складывается. — Анюта, нужна твоя подпись. Женя договорился встретиться у нотариуса сегодня в половине первого.

Аня поднимает брови и округляет глаза. Такой наглости она не ожидала даже от брата. То есть он считает, что, если ему нужно, то все, сей же момент, должны все бросать и радостно скакать галопом, что бы отказаться от причитающейся им по закону собственности в пользу наглой, эгоистичной пиявки?

— Я против, — ледяным тоном говорит Аня. Родительская шикарная дача этому аферисту и вруну. С какой стати? Не столько жалко дачу, сколько возмущает просто беспредельная наглость брата. Дальше что? Попросит мать квартиру на него переписать? — И вообще, я работаю. Вот так среди дня никто меня никуда не отпустит, даже если бы я согласилась на эту безумную аферу.

— Аня! Ну, какая афера? Что ты такое говоришь? — голос матери, полный трагизма и страдания звенит обидой и негодованием. — Это твой брат! У него неприятности! Ему нужна помощь!

— У него всегда неприятности. И ему всегда нужна помощь. С четвертого класса, когда он школьный журнал сжег и утверждал, что это было самовозгорание, и он сам чуть не погиб, — буркнула Аня.