Татьяна Василевская - Хуже и быть не может

— Да. Хочу. Звони ему, — сказал Прохоров, — а я пока, с начальством улажу этот вопрос.

Следователь отправил начальству фотографии с места преступления. Через две минуты пришел ответ с разрешением привлечь к расследованию в связи с исключительными обстоятельствами дела, гражданское лицо в качестве консультанта на добровольных началах, без оплаты за оказанные услуги, естественно.

Дядька Синицына осмотрел труп и пришел в неописуемый восторг. Не от того, конечно, что человека убили, а от того, что все подлинное.

— Нет, Вы не понимаете! Все подлинное!!! И в то же время все сохранилось настолько хорошо, как будто было сшито и изготовлено совсем недавно! Это чудо! Все эти вещи нужно передать специалистам для всестороннего изучения, для тщательного анализа, — захлебывался ученый-кипяченый. Прохоров уже не рад был, что пригласил говорливого фаната истории. Помощи от него особой не было. Все, наоборот, только еще сильнее запуталось.

Опросили охранников. Нервную даму в мехах, обнаружившую труп, а теперь грозившуюся засудить всех причастных к этому делу, в том числе и полицию, и прокуратуру, за моральный и психологический ущерб, и за потерю своего драгоценного времени. Ее, видите ли, задержали надолго, что бы снять показания. Больше опрашивать сегодня никого не стали. Не ходить же по всем этажам. Внизу-то никого больше не было. А пока пленки не просмотрят, не понятно, с какого этажа спускалась или поднималась жертва.

Отправив людей осмотреть минус первый технический этаж, Прохоров забрал записи с камер наблюдения и отправился в управление. Настроение у него было хуже не куда.

Новый день был не лучше предыдущего. Хорошо хоть без трупов. Прямо с утра, прикатила нервная дама, та, что нашла труп. Чего приперлась, если такая занятая, не понятно. Начальник, видимо, заранее поставленный в известность о ее приходе, лично поджидал важную особу у входа. Дамочка, очевидно считавшая появление на людях без мехов верхом неприличия и признаком дурного тона, на этот раз кутала плечи в чернобурую лису. Гордо шествуя по коридору, любительница невинно убиенных зверюшек, щедро обдавала работников управления удушливой волной терпких духов, которых она вылила на себя, судя по ударной силе источаемого ею аромата, целый флакон. Начальник топал рядом с важной гостьей, услужливо показывая дорогу и улыбаясь неестественной, застывшей улыбкой на квадратном лице. Работники прокуратуры, шедшие навстречу, спешно отступали «к стеночке», пропуская столь значительную пару.

Дойдя до кабинета, начальник распахнул дверь и непроизвольно изогнулся перед гостьей в нелепом полупоклоне, как хорошо вышколенный дворецкий в фильмах про богатые дома и жизнь аристократов.

Через пятнадцать минут после прихода значительной особы, волею случая, а скорее всего, злого рока, явившейся свидетельницей по вчерашнему делу об убийстве, на столе у следователя Прохорова зазвонил телефон. Начальство требовало его «на ковер». Ясно было, что зовут не чай пить. Выслушав приказ, следователь обреченно направился к кабинету начальника. Из-за двери раздавался раздраженный скрипучий голос свидетельницы. Прохоров вдохнул как можно глубже и толкнул дверь.

— Если бы Вы и Ваши сотрудники, как следует, исполняли свои обязанности, ничего этого вообще бы не произошло! — возвысив голос, до звука скрипящего тележного колеса, выговаривала посетительница красному, как рак, начальнику.

— Да, Инесса Павловна… — сделал он попытку вклиниться в монолог дамы, что бы хоть как-то реабилитировать себя и своих подчиненных.

— Давно пора очистить Москву от всякого сброда, и тех, кто представляет опасность и несет угрозу обществу, — еще громче заскрипела строгая дама, игнорируя попытку хозяина кабинета, поучаствовать в беседе. — Приличные люди не могут шагу ступить, не опасаясь за свою жизнь! Безобразие! Столица это не место для всякого отрепья и криминальных элементов, которые наводнили ее. Здесь должны жить те, кто занимается делом, вносит свой вклад в развитие экономики и важных областей, влияющих на процветание и развитие государства. А не уголовники, наркоманы и бродяги. Те, чей статус и положение не соответствует нормам столичной жизни, вообще не должны здесь не то, что находиться и проживать, а даже и допускаться сюда, даже на минимальный срок! Им нечего здесь делать! Слышите?! — завизжала дама. Начальник подскочил в кресле. Крупная голова нервно дернулась вбок.