Дарья Донцова - Венец безбрачия белого кролика

— Ой! Я не подумал об этом.

Ирэн воздела руки к потолку.

— Тень Ефима по комнате пробежала! Пусть Лелик скажет спасибо, что у него есть мать. Вот я обо всем думаю. В общем, я стала владелицей этажа и велела Леле:

— Оформи развод. По всем правилам.

Он кивнул, пообещал прямо завтра этим заняться. И что? Что? Что? А ничего! В прошлый понедельник мне надоело ждать, я потребовала ответа на вопрос: «Ты развелся с макакой?»

Ответ:

— Нет.

— Почему?

И пошел бубнеж:

— Ну… Не нашел я ее. И вообще мне некогда. У меня бизнес!

Ирэн тряхнула головой.

— Ладно. Ему некогда. Бизнес у него. А мне есть когда, я бизнесом не занимаюсь. Решила сама искать гадюку московскую. Позвонила ее матери, та, похоже, пьяная с утра, залопотала: «Че? Я дочь не стерегу, здоровая выросла. Живет не пойми с кем!»

Ирэн убрала руки со стола.

— Только она не глагол «живет» употребила, другой, принятый в плебейской среде. Повторить его не могу, потом рот с мылом полоскать придется. Но я не сдалась, попыталась пообщаться с сестрой невестки. Ничего не выяснила. Нашла через знакомых мужчину, который зарабатывает поиском пропавших родственников. Он мне доверия не внушил: грязный, голова сальная, одет плохо, воняет, живет в отвратительной норе, и он сразу заявил: «Платите вперед за услуги». Не в деньгах дело, а в личности сыщика. Я с ним долго разговаривать не стала. Решила на следующей неделе начать поиски нового специалиста. Нам предстоял переезд. И! Тут вы! Иван Павлович, найдите Марго!

Я встал.

— Давайте пройдем в кабинет.

Разговор с Ирэн продлился два часа. По его окончании я вернулся домой и сказал Борису:

— Неисповедимы пути Господни. Новый клиент нашелся там, где мы и предположить не могли. Это мать моего нового соседа.

— Забавно, — улыбнулся секретарь, — надеюсь, она не обнаружила в новой квартире парочку трупов.

Я решил ввести Бориса в курс дела.

— Дама желает найти невестку. Та бросила мужа и куда-то делась. Развод они не оформляли. Что бы Котин сейчас ни купил, в случае суда разделится пополам. Поскольку супруга Олега не отличается высокими моральными качествами, Ирэн справедливо опасается финансовых проблем.

Борис сел к компьютеру.

— Кого ищем?

— Мальвину Юрьевну Буратинову, — ответил я.

Секретарь замер.

— Вы шутите?

— Нет, — вздохнул я, — жену Олега так зовут в действительности. У некоторых родителей, мягко говоря, странное чувство юмора. Девушка представлялась Маргаритой, Марго.

— Славная идея назвать ребенка с фамилией Буратинова Мальвиной. Хотя ее могли наречь Артемоном, — заметил мой помощник.

— Не поверите, в семье она тоже есть, — усмехнулся я.

Борис отпустил мышку.

— Артемон?

— Сестра Мальвины — Артемона Бура́тинова, — пояснил я, — девушки произносят свою фамилию с ударением на первую «а».

— Думаю, эта попытка смягчить ситуацию мало помогает, — заметил Борис.

— Нехорошо, конечно, смеяться, — протянул я, — но, наверное, мало кто смог бы в этом случае удержаться от смеха. Ирэн пояснила: невестка говорила: «Я Бура́тинова Марго». Но ее все равно называли Мальвиной Бурати́новой. Думаю, сестре приходилось немного легче, Артемона звучит как имя какой-нибудь греческой богини. Артемида, Афродита, ну и так далее.

Борис перестал смотреть в ноутбук.

— Иван Павлович! Легенды и мифы Древней Греции — ваше любимое чтение. В вашей библиотеке многотомное собрание мифов. Поэтому у вас возникла ассоциация с Зевсом и его родственниками. Но масса народа про них не читала. Им смешно имя «Артемона» слышать.

— Верно, — согласился я. — Борис, вы не задумывались, почему пьесы Эсхила, Еврипида и Софокла до сих пор включены в репертуар почти всех театров? Ладно старик Вильям Шекспир, он жил сравнительно недавно, отошел к господу в тысяча шестьсот шестнадцатом году. Но Эсхил! Он скончался в четыреста пятьдесят шестом году до нашей эры, а зрители до сих пор восхищаются его творчеством. Почему?

— Почему? — эхом повторил секретарь.

— Да потому что человек — неизменная тварь, — вздохнул я, — мы научились пользоваться огнем, едим с помощью столовых приборов, регулярно моемся. Научно-технический прогресс творит чудеса. Но! Но души людские остались такими же, как во времена древних авторов. И бурлит в них котел страстей, часто очень грязных. И убить, и украсть, и предать мы готовы. От людей, которые жили во времена Эсхила, нас отличает внешность. А что под ней? Вот поэтому я изучаю древнегреческие легенды и мифы, в них есть все пороки и примеры благородства, самопожертвования, там человек представлен во всей своей красе. Кто-то из героев вызывает восхищение, кто-то — омерзение, кто-то — жалость. Я всегда вижу: однако мой знакомый N похож на Эдипа, а госпожа К — прямо Медея.