Кира Измайлова - В – значит виктория

Словом, мой дебютный роман-трилогию публика приняла на ура. Не знаю, визжал ли кто-нибудь от сладкого ужаса, когда героиня в очередной раз сталкивалась с какой-нибудь зловещей тайной или не менее зловещим незнакомцем (чтобы с большой вероятностью упасть в его объятия через десяток страниц), как мои однокашницы, но скорость, с которой раскупали продолжение, говорила сама за себя.

— Ну вот, я недавно перечитывала, вспоминала, как было весело сидеть в темноте и визжать хором, когда прекрасная Энделин попадалась в очередную ловушку, а Серая нэсс приходила ей на помощь, — говорила тем временем Венедин. — И решила попробовать новый образ. Мне идет?

— Очень, — заверила я.

— Жаль, с этим гаданием он совершенно не сочетается…

— Почему? — удивился Виалисс. — Просто надень платье посветлее, брызги крови на нем будут выглядеть очень эффектно.

— Не тот антураж, как ты не понимаешь! — воскликнула Венедин. — Серая нэсс — это холод, туман на пустошах, холмы вдалеке, всё кругом зыбкое и непостоянное, и не знаешь, видишь ты нечто реальное или же это лишь игра света и тени да твое воображение… И музыка — негромкая, лиричная. Флейта, может быть, арфа… А для этого вот, — она кивнула на тарелку, — нужны иные декорации. Яркие, сочные цвета, будоражащие кровь ритмы… Вдобавок, за джаманку я не сойду, даже если выкупаюсь в ваксе!

Что верно, то верно: Венедин была классической тарски — рослая, статная, атлетического сложения, с белоснежной кожей (на солнце она мгновенно покрывалась россыпью очаровательных веснушек) и огненно-рыжими волосами. Ну а серые с прозеленью глаза умелый макияж мог превратить и в зеленые, и в синие, и даже в карие.

— Используй образ Черной ведьмы, — посоветовала я, — подкорректируй немного… Например, волосы — не спутанной гривой, а мелкими кудряшками, макияж поярче, побрякушек побольше, а?

— Да, можно и так… — пробормотала она. — И ногти выкрасить темно-красным, будет казаться, будто пальцы в крови. И узоры на руках нарисовать, как аринды делают, только не тоненько, а нарочито грубо, и тоже красным… Отлично, это может сработать! Спасибо, Трикс!

— Всегда рада помочь, — улыбнулась я. — А теперь, может, прикажем убрать отсюда эту расчлененку и выпьем по чашечке кишра?

— С превеликим удовольствием, — ответила Венедин и рухнула в кресло. — Ну а этот образ я тоже использую. Чего добру пропадать? О, смотрите, что сейчас покажу…

Она порылась в сумочке, выудила какой-то флакончик и капнула из него себе в глаза.

— Ну как?

Я присмотрелась: довольно светлые глаза Венедин сейчас казались какими-то… потусторонними, в самом деле, они почти светились. Должно быть, такое впечатление создавалось из-за того, что зрачок сузился до такой степени, что стал едва различим.

— Эти капли мне доктор прописал, — пояснила Венедин. — Помнишь, я жаловалась, что глаза болят?

— Ничего удивительного, ты постоянно в них какую-то дрянь капаешь, — вздохнула я.

Что верно, то верно, Венедин увлекалась каплями, как раз расширяющими зрачок — тогда ее глаза делались совсем черными, сумасшедшими… Некоторые особенно впечатлительные клиентки даже падали в обморок, когда от них отворачивалась, чтобы возжечь курения, обычная женщина, а поворачивалась ведьма с жуткими провалами на месте глаз! (Незаметно капнуть себе в глаза, производя «магические» пассы было проще простого, достаточно ловкости рук… и, подозреваю, этому фокусу Венедин тоже обучилась у Виалисса.)

— Ну да, — вздохнула она, — нельзя злоупотреблять тем средством. У этого обратный эффект и…

— …и им тоже нельзя злоупотреблять, — закончила я.

— Ну я иногда, немножечко, — серьезно сказала Венедин. — Только перед особо важными клиентами… или упрямыми. Кстати, Лисс, расскажешь, что новенького? А то этак вот уедешь на месяц, а все так поменялось!

— Непременно расскажу, — улыбнулся он. — Я тебе еще должен за того адвоката…

— Какие счеты между друзьями, — улыбнулась она в ответ.

Да, госпожа Нидейна, как именовала себя Венедин, была едина во многих обличьях, и каждому клиенту представала иначе, нежели другому. Сегодня она была зеленоглазой ведьмой в драном холщовом платье, с босыми ногами и репьями в рыжей гриве (в углу мяукал неизбежный черный кот), завтра — крючконосой колдуньей в черном балахоне, со спутанными полуседыми лохмами, послезавтра — такой вот Серой дамой, словно сотканной из тумана, затем — прелестной юной нимфой с золотыми косами, в воздушном наряде и венке из луговых цветов (или, в зависимости от сезона, листьев) или роскошной роковой брюнеткой…