Дарья Калинина - Квартирант с приданым

— Прости! Прости меня за то, что я собираюсь с тобой сделать!

Борей сочувственно переступал лапами, повизгивал и слизывал с лица девушки соленые слезы. При этом он так по-человечески вздыхал и тыкался в нее своим холодным носом, что от этого искреннего собачьего сочувствия горе как-то отступило.

— Ну, пошли!

Оказавшись на улице, Настя повертела головой по сторонам. Дяди Вити не было видно. Но, что самое интересное, не было видно и их машины. В животе у Насти внезапно стало холодно. Куда эти-то делись? Но тут она увидела, как из-за угла дома медленно выезжает машина, и поспешила к ней. Вот только когда до машины оставалось несколько шагов, Настя поняла, что совершила ужасную ошибку. Это не была машина дяди Вити. Это была совсем другая машина. И хуже всего было то, что машина эта Насте была знакома.

Да, к сожалению, это была та самая черная машина, на которой разъезжали трое здоровенных детин со зверскими рожами. Как только девушка это поняла, она тотчас развернулась и кинулась бежать прочь. Сердце стучало в груди как сумасшедшее. Ей было страшно. Один раз ей удалось убежать от этих громил, но тогда ей помог скрыться от них Слава. Пусть он и преследовал свои цели, но помог. А кто поможет ей сейчас? Сначала Настя бежала по дороге, но там появились две темные фигуры, в которых перепуганная Настя опознала своих врагов.

Она свернула и бросилась бежать по полю. Единственным, что придавало ей сил, была собака, которая неслась то далеко впереди, то возвращалась назад. Будь Борей поумней, у него был бы хороший шанс спастись самому. Но пес не желал оставлять девушку.

— Беги! Беги, дурачок!

Потом Настя услышала, как за ее спиной раздалось тяжелое топанье, а еще через минуту на голову девушке опустился мешок.

— Помогите!

Но кто бы мог ей помочь в пустом поле! Разве что дядя Витя! Но где он? Куда делся? Между тем Настю скрутили сильные руки, подняли в воздух и поволокли куда-то. Девушка ничего не видела, но слышала лай Борея. Собака крутилась рядом, то рыча, то оглушительно лая. Но потом лай перешел в визг, и Настя поежилась. Похоже, ее дорогого песика тоже схватили.

Тем временем Настя путешествовала по воздуху в неизвестном направлении. Впрочем, неизвестность недолго ее мучила. Прошло всего несколько минут, как она услышала звук открываемой двери машины и голоса:

— Куда ее?

— Туда же! К тем двоим.

— А собаку?

— Пса в салон. И глаз с него не спускай.

— Слушай, Бобер, а не много ли возни?

— Ты забыл, чей это пес? Забыл, сколько за него положено?

— Я не про животное, с ним все ясно. Я про этих троих. Оставим их тут, а? Вон и земелька мягонькая уже трактором вскопана. Как специально для нас старались.

Первый размышлял. А Настя ждала, затаив дыхание.

— Пожалуй, можно было бы их тут до весны оставить.

У Насти душа ушла в пятки.

— Ну! — обрадовался один из бандитов. — Я и говорю! Закопаем их тут!

— Можно было бы, но… Нельзя!

— Бобер, да чего их с собой тащить? Лишний груз.

— Ты всей политики не понимаешь. Может, они знают чего важное. Кончить мы их всегда успеем. Так что грузи девчонку в багажник, пса в салон, и поехали.

Бандит выругался, но дальше спорить со старшим не посмел, и Настю небрежно кинули в багажник. Тут под ней оказалось что-то мягкое. Оно шевелилось и невнятно ругалось:

— Твою душу на грушу!

— Дядя Витя! — обрадовалась Настя. — Вы тоже тут?

— Чему радуешься, пигалица? Всех нас повязали. Сперва Малого скрутили, пока мы с тобой за собакой ходили, потом меня взяли. Теперь и ты им попалась. Собака хоть удрала?

— Нет. Она тоже у них.

— Ох, твою же!.. — взвыл дядя Витя. — Ну все! Наша песенка спета. Если знаешь какие молитвы, Настась, читай их все.

— Вы тоже молитесь.

— Мне уже поздно. Грехов на мне слишком много. А у тебя душа чистая, может, тебя Господь еще и помилует.

Молитв Настя знала не так уж много, да и те со страху забыла. Она так и сказала дяде Вите.

— Своими словами проси.

И Настя стала просить своими словами. А что ей еще было делать? Как-то не прививалось у них дома церковное воспитание. Мама в церковь ходила очень редко, бабушка тоже, да и то все больше ругалась на жирных попов, которые вместо того, чтобы работать, лишь бороды да животы себе отращивают.

— Нам велят ни мяса, ни масла в пост не есть, а у самих лица так и лоснятся.

Но сейчас, в минуту крайней опасности, Настя как-то не думала ни о попах, ни об их рационе, а помнила лишь о том, что, кроме как у Бога, помощи ей просить не у кого. И что она еще слишком молода, чтобы умирать. И не пожила, считай, совсем, и детишек не родила, и замуж не вышла. Да что же это такое, неужели ей, вот так молодой и незамужней, помирать по вине каких-то троих негодяев? Не может Бог этого допустить! Нет, кто угодно может помирать, а она выживет!