Дарья Донцова - Мохнатая лапа Герасима

– Леночка не собиралась замуж, она еще очень молода. Юра был всего лишь ее другом.

– Да-да, конечно, – кивали знакомые тетушки, – ах как жаль, что такой прекрасный друг внезапно исчез.

Шли годы. Елена никак не могла завести семью. Ей нравились разные мужчины, но все они вызывали резкое отторжение у матери.

– Доченька, неужели ты не видишь, что это человек не нашего круга, – говорила дама. – За столом себя вести не умеет, на пианино даже чижика-пыжика не исполнит, путает Гоголя с Гогеном и надевает коричневые ботинки к синему костюму. Лапоть, да и только. И что за фамилия у него? Репкин! Твои прадеды не пускали таких даже на конюшню, им доверяли только помои выносить.

Если Лена не разрывала отношений с «лаптем», мать пускала в ход тяжелую артиллерию: ложилась в кровать, вызывала «Скорую», ее увозили в клинику с подозрением на сердечный приступ. Лене приходилось сидеть около Анны Григорьевны, потом ухаживать за ней дома… Кандидат в мужья тихо исчезал.

Когда Лене натикало двадцать девять, мать наконец осенило: доченька-то выросла, а до сих пор одна. Все дети подруг Анны Григорьевны завели семьи, работали. А что у Леночки? Она получила диплом филфака, но на службу в приличное место ее не брали, предлагали преподавать в школе литературу, русский язык! Боже! Это же не для Шляхтиной-Энгельман. Но в конце концов «малышке» из аристократической семьи пришлось согласиться стать простой училкой. Одновременно с неудачей на ниве службы произошел провал и в личной жизни. На пороге тридцатилетия женихов в обозримом пространстве около Елены уже не наблюдалось. Мать и дочь жили на копейки. Деньги, которые остались от покойного мужа, Анна истратила. Для Шляхтиных-Энгельман настали черные времена.

День своего юбилея Елена встречала вдвоем с мамой, близких подружек она не завела. Анна купила бутылку шампанского, вдохновенно произнесла речь про большие перспективы дочери. И тут всегда послушная Леночка взорвалась:

– Замолчи! Я не дура. У меня одна дорога: тухнуть в гимназии, через сорок лет я стану морщинистой старой девой с пятью кошками. И никого рядом.

– Я всегда буду рядом с тобой, – воскликнула Анна.

Елена расхохоталась:

– Посчитай, сколько тебе лет исполнится в мое семидесятилетие, и сообрази, где ты тогда будешь находиться. Хватит, мама! Предоставь мне жить так, как я хочу. Это ты виновата в моем ледяном одиночестве.

Анна Григорьевна только моргала, слушая поток обвинений, который лился из уст любимого чада на ее голову. Высказав матери все, что думает, Елена хлопнула дверью и убежала. Анна решила проявить инициативу. Она стала обзванивать знакомых с вопросом: нет ли в их окружении приличного холостого мужчины. Но акция не имела успеха.

Через полгода Лена объявила матери, что выходит замуж за Андрея Красавина.

– Кто он? – спросила аристократка.

Дочь протянула ей листок бумаги.

– Тут краткая справка.

– Боже, боже, – запричитала Анна, изучив документ, – он из нищей семьи! Высшего образования нет! В девятом классе бросил школу, аттестат получил, обучаясь в экстернате. Катастрофа! Этот тип хоть читать умеет? Елена, его никогда бы не одобрили твои предки.

Дочь сложила руки на груди.

– Несколько вопросов на злобу дня. У нас долг по коммунальным счетам за сколько месяцев? Если не ошибаюсь, за два.

– Уже три, – грустно уточнила Анна.

– Потрясающе, нас выселят как неплательщиков. Я донашиваю старые платья, – продолжала Елена, – туфли почти развалились. В холодильнике один пакет кефира.

– Еще четыре яйца, – пролепетала мать.

– О, – засмеялась дочь, – это здорово меняет ситуацию. Сегодня двадцать третье число, пенсию тебе дадут пятого следующего месяца. Мы сможем до получения жалкой подачки дожить? Растянем кефир и яйца на весь срок?

– У тебя тридцатого зарплата, – напомнила Анна.

– Большую часть жалких копеек придется отдать в счет долга за электричество, – рявкнула Лена, – иначе его отрежут! Будем, как наши предки-аристократы, при лучине сидеть. Мама, у Красавина миллиарды, он в меня влюблен без памяти. Как увидел, так сразу предложил в загс бежать.

– Миллиарды? – растерянно повторила мать. – Как он их заработал, не имея образования?

– Мне это по барабану, – отрезала Елена, – хочу жить в особняке и не думать, где взять денег на хлеб. Надоело. Беседа окончена. Все. Я выхожу замуж. Красавин…

– Наши предки… – заикнулась было Анна.

– Давно умерли, – перебила ее Елена, – вечная им память, земля пухом. Это моя жизнь, не твоя.