Дарья Донцова: Вредная волшебная палочка [litres]

– Ух-ух!

И это все слова, которые он говорил.

Семьи у него не было, жил он на Монмартре неподалеку от квартала художников, снимал гарсоньерку [1] Гарсоньерка, от французского слова garcon (мальчик) – квартира из одной крохотной комнаты, очень часто даже без ниши с плитой, с общим санузлом на этаже. под крышей, перед зарплатой обедал в долг в одном из ресторанчиков. Карл знал, что где-то в России у него есть дядя, но искать родственника в коммунистической стране не хотел. С одной стороны, он не знал, как брат отца отнесется к нищему племяннику, с другой – опасался за жизнь Марка. В среде русских эмигрантов, куда Карл был вхож, рассказывали, что в Москве прямо на улицах расстреливают тех, у кого есть близкие за границей.

Марк, талантливый физик, устроился в СССР не так уж плохо. Из рассказов покойного отца он знал про его близкого друга Ивана Николаевича Борисова. Тот, доктор наук, академик, Герой Социалистического Труда, работал на оборону. Едва приехав в Москву, еще живя в гостинице, Марк на удивление быстро нашел Борисова, узнал в справочной номер телефона НИИ, который возглавлял Иван Николаевич, позвонил, а директор сам взял трубку. Сын давно потерянного друга показался Ивану перспективным молодым ученым, и он взял его под свою опеку. Незнакомые с реалиями советских лет люди могут удивиться: идет война, разве иностранца могли допустить туда, где создавалось новое оружие?

В промежуток с тридцатых до начала восьмидесятых годов физики в СССР находились на особом счету, им позволялось то, о чем другие граждане даже думать не могли. А Иван Николаевич не только генерировал великие идеи, но и воплощал их в жизнь. Один визит академика в просторный кабинет, слова его хозяину:

– Марк Монтини мне очень нужен. – И проблема решилась мигом.

Потомок Федерико получил квартиру, работу, паек, другие привилегии, которыми советская власть одаривала нужных ей людей.

В пятьдесят первом году Марк женился на Лоре, дочке академика Преснова. Через двенадцать месяцев на свет явилась девочка. Последующая жизнь Марка – это линия, которая стремительно идет вверх безо всяких падений. Доктор наук, профессор, академик. Парадный пиджак Марка стало трудно поднимать, так он потяжелел от орденов и медалей. Просторная квартира, дача, машина, личный шофер, домработница, возможность одеваться в закрытой для простых смертных секции ГУМа, приобретать продукты в распределителе, лечиться в «кремлевке» – все, о чем мог мечтать простой советский человек, Марк получил в полном объеме. И семью ему добрый Боженька послал прекрасную, Лора обожала мужа, Наташа отлично училась. Подарки от Господа сыпались на Марка водопадом, он не знал ни голода, ни холода, ни безденежья. Жена пылинки со спутника жизни сдувала. Дочь радовала. Две собаки и кот опрометью кидались встречать хозяина. И умер Марк легко. Он приехал домой после работы, сытно поужинал, поговорил с женой, потом сказал:

– Что-то спать хочу, – пошел в спальню, лег, обнял любимых собак и… больше не проснулся.

Всем бы такую жизнь и кончину.

А вот у Карла, сына Филиппа, племянника Марка, была другая судьба. В тридцать три года он даже подумывал о самоубийстве, жизнь казалась ему беспросветной. Денег не было совсем, актерская карьера не задалась. И вдруг во тьме забрезжил робкий луч света. В гримерку Карла, когда тот после очередного спектакля снимал костюм совы, вошла Мария Павловна Нарышкина и спросила:

– Скажите, друг мой, не хотите ли попробовать себя в роли гувернера? У меня четверо сыновей-погодков. Я желаю, чтобы они выучили русский язык. Сомнительно, что мальчики окажутся на исторической родине деда, но они из великого рода Нарышкиных, негоже им не владеть языком предков. Если согласитесь, то жить вам придется в нашем поместье в отдельном домике одному. Еда за наш счет, плюс зарплата. Из отрицательных сторон – отсутствие выходных. Но раз в году мы предоставим вам двухнедельный отпуск. Ваш предполагаемый оклад…

Карл не поверил своим ушам, когда Мария назвала сумму, хотел ответить: «Спасибо, но я не умею воспитывать детей». И вдруг произнес другое:

– Я готов.

– О-о-о! – обрадовалась Нарышкина. – Можете завтра приступить? Нам с мужем через три дня надо уезжать на ярмарку. Супруг американец, он владеет издательством в США.

Жизнь Карла повернулась на сто восемьдесят градусов. Никому не нужный журналист и актер, сирый и убогий, вечно голодный обитатель неудобной холодной каморки, обладатель одной смены одежды, мигом получил деньги, еду и семью. Мария и Альберт оказались замечательными людьми, спеси и чванства в них не было ни на грош. Правда, мальчики безобразничали от всей души, у Карла не было ни секунды свободного времени, но дети ему неожиданно понравились. Когда Нарышкины отправили гувернера на две недели на море, Карл три дня наслаждался покоем, потом заскучал и вернулся в поместье.