Дарья Донцова - Змеиный гаджет

– Спектакль для вас устроили, – отмахнулся Андрей, – свидетель понадобился, который сказать мог: «Да, Константин сдуру приобрел напольное покрытие. Жена взбесилась, поскандалила, утром она на мужа еще злилась, поэтому уехала с Лизой на маршрутке». И Геннадий никого в своем бензовозе не вывозил.

– Вам, Костя, еще надо было придумать объяснение, по какой причине Инга в свою машину не села, – поморщился Сеня, – да повезло, никто не спросил.

– Лизу закатали в ковер, Константин уехал. Где, кому он передал свою семью, понятия не имею, – добавил Андрей, – теперь понимаете, почему я день рождения устроил? Отчего не стал рыдать по «погибшим» маманьке и сестричке любимой? Знал, что они живы, а Константин врун.

– И почему вы молчали? – подпрыгнула я. – По какой причине не рассказали никому правду?

Лицо Андрея исказила гримаса.

– Кому правду-то сообщать? Константину? Заорать ему в лицо, когда он меня из дома за вечеринку выгнал, обвинил в кощунстве, пляске на костях матери и Лизы? Я тогда был подростком, у меня ни денег, ни знакомств не было. Что со мной «безутешный вдовец» сделает, когда поймет, что я все знаю? Не жилец Андрюша. Задавит меня машина случайно. Или еще что-то случится. Пойти к ментам? Кто поверит подростку? Где доказательства?

– Вы говорили про записи на диктофоне, – напомнила я.

– Ага, – кивнул Андрей, – они были. Не одна кассета. А потом я из школы вернулся, а они на полу все размотанные, порванные. Лизка в моей комнате, как всегда, порылась, нагадила, слава богу, не поняла, что там записано. Я на кассетах ручкой нацарапал «Моя любимая музыка». С чем к следователю идти? Со словами: «Я слышал»? Смешно, право. И, если уж совсем честно, я боялся Константина. Он людей в маршрутке не пожалел, для него посторонние – мусор. Что он со мной сделал бы, когда узнал бы, что я в курсе всего? Струсил я. Поэтому молчал и по этой же причине ушел из дома. Когда меня задержали и в камеру посадили, я сразу понял, кто меня на зону сплавить решил. Константин.

– Неправда, – возмутился отчим.

– Что именно из сказанного неправда? – осведомился Дегтярев.

– Андрея арестовали, потому что против него были улики: часы с выжженной на ремешке фамилией, – буркнул Сенин. – Одноклассницы, сейчас уже не помню, как их звали, рассказали, что видели Андрея, когда тот с Гореловой шел в лес.

– Ольга и Светлана, – взвился наш клиент, – мерзкие сплетницы и вруньи!

– Андрей, – произнес Сеня, – вы ранее сказали, что в тот день напились до отключки.

– Верно, – подтвердил тот, – теперь, когда вы знаете правду, должны понимать, каково мне пришлось. Я знал, что мамаша и Лиза живы. Ради их спасения Константин без колебаний убил пассажиров маршрутки. И я уверен: он что-то сделал с бензовозом. Поэтому Геннадий Михайлович не смог выпрыгнуть.

– Из-за ненависти ко мне ты потерял разум, – рассвирепел Костя, – болтаешь невесть что.

Пасынок не обратил внимания на слова отчима, он продолжал:

– Я хлестал в свой день рождения водку, чтобы хоть ненадолго забыться. Прекрасно понимал: живу в родном доме последние дни. Костя меня выпрет. Мать меня бросила, сбежала с Лизой. Оцениваете ее поступок? Посторонние люди понятия не имели о том, что творилось в нашей семье. Со стороны я сын успешной бизнесвумен, живу в прекрасных условиях. Люди-то считали, что мать должна любить всех своих детей. А вот те, кто требовал с Кости долг, правду про отношение ко мне знали. Поэтому Лизку пугать начали! Хотели, чтобы Инга отдала деньги вместо мужа. Сумму он занял огромную, когда вовремя не вернул, включили счетчик. Каждый день к долгу нехило добавлялось. Когда жена узнала, что натворил Костя, там такая цифра висела, что Инге пришлось бы и бизнес, и дом, все продать. Вот они с Константином и решили проблему за счет чужих жизней. И обо мне не подумали. Мне Морда прямым текстом это объяснил!

– Морда? – удивилась я. – Странная фамилия.

Андрей усмехнулся.

– Погоняло это. Кличка, если говорить нормальным языком. Борис Петрович Мокроусов. Когда в камере на сто человек год кукуешь, с массой народа знакомишься, в основном с дебилами. Шесть месяцев примерно я отмотал, когда Бориса к нам сунули. Морда живо порядок навел. Он был в авторитете, его боялись. Ко мне мужик недели две присматривался, потом спросил:

– Ты Москвин?

Я кивнул, он осведомился:

– Чего тут оказался? Ты совершеннолетний? По виду так младенец.

Я ему объяснил, что меня обвиняют в убийстве девушки, которое произошло после того, как она ушла с празднования моего дня рождения. Мне исполнилось восемнадцать. Если бы беда случилась на сутки раньше, не сидеть бы мне в этой камере.