Галина Куликова - Неискренне ваш

Для девушки на каблуках хороший асфальт важен не меньше, чем для гоночной машины. Поэтому Саша Зимина страшно расстроилась, когда по дороге на работу обнаружила, что бульвар засыпали гравием. «Женоненавистники такое распоряжение отдали, не иначе, – ворчала про себя Саша, ступив на узкий плиточный бордюр. – Наверняка городские власти заботились только о пенсионерах в сандалиях да о младенцах, раскатывающих в колясках».

В конце бульвара как раз появилась коляска, которую вез заботливый папаша. Что-то в его облике показалось Саше знакомым, она резко замедлила шаг и тут же встала как вкопанная. Ей навстречу двигался Стас Горохов. Стас с детской коляской!

– Нет, не может быть, – прошептала потрясенная Саша и попятилась от него, как от привидения.

Хотя Горохов был мало похож на привидение – высоченный, широкоплечий, весь какой-то радостный, расправленный. За версту было видно, что он отвратительно, предательски счастлив. Горохов, разумеется, тоже узнал ее и издали помахал рукой. Тут же прибавил скорость и заулыбался. Улыбка оказалась добродушной и свойской, как у парня с рекламного плаката, подбивающего доверчивых граждан купить что-нибудь ненужное. Два года Саша не желала ничего знать о Горохове и даже запрещала лучшей подруге Кристинке пересказывать ей всякие сплетни. А теперь оказалось, что у Стаса – ребенок, а она об этом даже не слышала. На секунду ей стало так больно, что пришлось зажмуриться и призвать на помощь все свое мужество. Пока она стояла столбом, Горохов стремительно приближался.

– Сашка, неужели это ты?! – завопил он, едва девушка оказалась в пределах слышимости.

– Без сомнения, это я, – обреченно пробормотала та, а потом добавила, постаравшись придать своему тону хоть какую-то твердость: – Чего же ты так орешь? Ребенка разбудишь.

– Да он не спит, – Стас лихо подкатил к ней коляску и остановился, сияя. – Как ты, Сашка? Как твои дела? Выглядишь – супер. А чего ты тут делаешь?

Этот его панибратский, стопроцентно дружеский тон потряс Сашу до глубины души.

– Я тут… На работу иду, – сказала она.

– А я Киру привез в магазин. Пока она там отоваривается, я воздухом дышу. Мы дышим! Слушай, я так рад тебя видеть. Ты совсем не изменилась.

– Ты – тоже.

Это чистая правда. Казалось, тех двух лет, которые их разделили, не было вовсе. Словно они расстались только вчера, до головокружения нацеловавшись возле подъезда.

– Я полагаю, это Горохов-младший? – спросила Саша с наспех сляпанной улыбкой. – Можно посмотреть?

– Э-э… Ну да. Конечно, смотри сколько влезет, – разрешил добрый Стас и развернул коляску так, чтобы было видно младенца. – Его зовут Виталик.

Младенец лежал под матерчатым куполом и круглыми глазенками смотрел на Сашу. Он был щекастым и выглядел сердитым, да еще выставил перед собой, как боксер, невесомые кулачки.

– На тебя совсем не похож, – сообщила Саша, крепясь изо всех сил, чтобы не зарыдать тут же, на месте, во весь голос.

Ей стало так горько, так отчаянно горько… Ведь они со Стасом собирались пожениться. Это у них должен был родиться ребенок. Их собственный ребенок!

– Да, пацан что надо, – признал Горохов, глядя не на младенца, а на нее. – Ему недавно год исполнился.

По бульвару пронесся ветер, и на Сашу повеяло запахом знакомого лосьона для бритья. На рубашке Стаса расстегнулась лишняя пуговица, и девушка едва не потянулась, чтобы ее застегнуть. Вовремя спохватилась и переложила портфель из одной руки в другую. До Горохова теперь нельзя дотрагиваться: у него другая жизнь, и она, Саша Зимина, не имеет к ней никакого отношения. Хотя раньше этот парень был ее безраздельной собственностью, и она могла в любую секунду обнять его за шею, прижаться к нему всем телом и поцеловать.

При мысли о том, как она прижимается к Горохову, Саша почувствовала противную слабость в коленках. Боже, она слишком хорошо все помнит. Нельзя, нельзя поддаваться эмоциям. Да и вообще… Она же ненавидит Горохова! Мыслями о нем были плотно нашпигованы все ее бессонные ночи. До сегодняшнего дня она думала, что уже окончательно зализала рану, но оказалось, что это всего лишь тонкая корочка, которую очень легко содрать.

– Я и не знала, что ты стал папой, – сказала она, чувствуя, как по спине ползет раскаленная струйка пота. Оказывается, эмоции могут разогреть тело до космических температур.

– Я тоже про тебя ничего не знаю, – оживился Стас и тут же простодушно поинтересовался: – Ты замужем?