Нина Стожкова - Санаторий имени Ленина [publisher - SelfPub]

В день приезда многие столичные старики, увидев номера, коридоры и холлы испытали настоящий шок, принялись скандалить, переезжать сгоряча туда, где еще хуже… Однако вскоре процедуры, природа и местная минеральная вода, как обычно, сделали свое дело, и люди постепенно успокоились. А куда было деваться-то? Поехать в Карловы Вары или в Баден-Баден эти по-настоящему больные пожилые люди – диабетики, язвенники, артрозники, инвалиды-колясочники и другие – все равно не могли. В отличие от тех же начальственных чиновников столичной мэрии. Вот Лина и попросила мэра: мол, постарайтесь, дорогой френд Сергей Семенович, чтобы впредь убогие бытовые условия не унижали достойных и заслуженных москвичей…

Восьмидесятилетняя соседка Татьяна Викторовна, услышав сенсационное сообщение Лины о письме к мэру о бытовых проблемах в санатории, смеялась так, как на памяти Лины давно уже никто не смеялся.

– Ты еще Трампу напиши, чтобы он здесь номера и корпуса отремонтировал! – сообщила она, смахнув слезы, набежавшие от смеха.

– Санаторий выиграл тендер, – сообщила Лина с умным видом, – значит обязан обеспечить отдыхающих достойными условиями.

– Ой, тендер, ой, я не могу! – снова зашлась смехом Татьяна Викторовна. Она махнула на Лину рукой и принялась смотреть по «Матч ТВ» футбол, который предпочитала "всем этим глупым сериалам"…

Назавтра Лина вновь получила талон на прием у терапевта Каролины Арнольдовны Куропаткиной:

– Вам несказанно повезло, – объявила врачиха с сияющей улыбкой. – У нас в санатории работает психотерапевт. Только для вас, Ангелина Викторовна, так сказать, по знакомству, я впишу в вашу курортную книжку направление к этому редкому специалисту. Даю вам еще одно направление – на валерьяново-бромовые ванны. Кстати сказать, их надо принимать сразу после сеанса психотерапии.

– Спасибо, не надо, – сухо сказала Лина. – у меня на валерьянку аллергия. Впрочем, как и на психотерапевтов.

Едва простившись с оторопевшей докторшей, так и не вручив ей в итоге заготовленный конверт с небольшим гонораром, Лина выскочила из кабинета.

Лина немного волновалась, проводив в Москву Татьяну Викторовну. Кто-то теперь въедет в ее комнату? Все-таки срок путевки еще только начался…

Часов в пять вечера в номер постучались. Пожилая дама неохватных размеров представилась Зоей и сразу же стала наводить свои порядки.

– Так, если будете храпеть, я тут же съеду, – с порога предупредила она.

– Вообще-то вы намного старше, значит, вероятность того, что вы храпите громче, очень велика, – попыталась Лина сходу отбить "наезд". Однако "баба Зоя", как окрестила ее про себя Лина, не обратила на ее слова никакого внимания и продолжала инспектировать номер.

– Убираются отвратительно. Кто тут горничная?

– Горничная Света. Убирается через день, – отрапортовала Лина словно курсант старшему по званию офицеру, невольно отступая под боевым напором соседки. – Туалетную бумагу надо покупать самим.

– Чтоооо?! – взревела баба Зоя. – Ну завтра эта красавица мне за все ответит. Туалетную бумагу в клювике принесет, как миленькая.

Лина с готовностью кивнула.

– Работают? – ткнула баба Зоя пальцем в холодильник и в телевизор.

– С трудом, – отрапортовала Лина.

– Сейчас проверим, – процедила сквозь зубы новая соседка и включила телевизор. Найдя какой-то замшелый сериал, обрадовалась, как дитя, и тут же врубила его на полную громкость. Лина поняла, что пора позорно отступать после первого проигранного сражения.

– Ухожу пить минеральную воду, затем на ужин, а потом гулять по территории, – сообщила Лина. – Приду в половине одиннадцатого. Погода вон какая хорошая надо пользоваться.

– Так поздно?! – взревела баба Зоя.

– Да, так поздно. Корпус закрывается в 23.00, к вашему сведению.

Баба Зоя возмущенно фыркнула и взглянула на Лину с нескрываемым презрением, как на падшую женщину.

В общем, было похоже на то, что битва с бабой Зоей предстоит нешуточная. Что ж, вероятно, Лина слишком расслабилась. Рано или поздно придется возвращаться «на машине времени» в суровый XXI век, так что необходимо быть в тонусе.

Глупая смерть молодого парня в этом сонном и благостном, совершенно не подходящем для гибели месте, не давала Лине покоя. Персонал санатория хранил информацию о подробностях гибели молодого журналиста не хуже, чем сицилийская мафия, давшая «омерту» – обет молчания. Настроение у Лины было хуже некуда. Ни одной ниточки, которая вела бы к разгадке, ни одного намека. Чтобы отвлечься, она купила в киоске «Почты России» местную газету «Кутузовец». Лина и прежде любила листать провинциальную прессу, чтобы понять, чем живут люди в глубинке, вот и теперь решила не ломать традицию. Она полистала страницы с бесконечной рекламой, затем полосы с дежурными рассказами про местных «замечательных людей». Лина уже хотела отложить печатный орган районной власти в сторону, скользнула глазами по последней странице… Взгляд ее остановился на небольшой заметке под заголовком «Смерть журналиста»: