Дарья Донцова - Особа королевских ролей

– Знаешь, – остановил ее Тимофей, – я и правда любил мать, но в один день это чувство в лоскуты порвалось.

– Ты мне не рассказывал, – удивилась Вероника.

Сын Зинаиды махнул рукой.

– Да зачем? Ты в курсе, что я Зинку ненавижу. И хватит.

– Просто интересно, – заныла Ника, – ты мне не посторонний. Расскажи.

Тимофей поморщился.

– Зинка авторитарная, шаг влево, шаг вправо у нее побегом считается. Она меня с пеленок жестко контролировала: ребят в гости приглашать нельзя, после занятий сразу домой. Если минут на десять задержусь, маманя в школу бежит. Чтобы все про сына знать, она председателем родительского комитета стала. Мне в восьмом классе понравилась Алена Круглова, мы с ней пошли в парк гулять. Идем, за руки держимся, маленькие еще, все такие романтичные. И вдруг! Зинка! Подбегает к нам, Аленку от меня отталкивает и шипит: «Малолетняя проститутка, дрянь. Пошла вон!» Круглова испугалась, убежала. Я стою, моргаю. Мать меня обнимает.

– Тимоша, рано тебе с девочками водиться. Алена эта из богатой семьи. Нам такая не нужна.

Я удивился:

– Что плохого, если у ее родителей деньги есть?

Зинка мне и растолковала:

– Дурачок. Жена должна заботиться о муже, не себе сотые туфли покупать, а тебе рубашку. Не самой шоколадку сожрать, а Тиме мясо купить. Девчонка, которая богатыми родителями избалована, эгоистка, привыкла все себе подгребать. В золоте с пеленок. Начнет тебе мозг выносить: «Мало зарабатываешь, бриллианты не даришь». Нам такая фря не нужна. Найдем невесту из детдома. Она дерьма нахлебалась, досыта не ела, в одном платье три года ходила. Вот такая тебе ноги мыть будет, а потом за счастье сочтет воду выпить. Я ее воспитаю, выдрессирую, получится нам хорошая жена.

– Нам жена, – захихикала Ника, – отличное выражение.

Тима кивнул.

– Ну, ты ж ее знаешь! Жить с Зинкой невозможно. Через некоторое время после смерти отца домой позвонила баба, спросила:

– Зинаида Тимофеевна может трубку взять?

Я ответил:

– Нет, она уехала по делам.

– Вот и хорошо, – воскликнула баба. – Думаешь, Леонид, папаша твой, герой? Да он…

И выложила гору информации. Отец воровал деньги из бюджета НИИ, мать бриллиантами осыпана, она про проделки мужа знала. Папаша переспал с кучей баб, устроиться на работу в институт можно было только через диван в его кабинете. И не помер директор, он жив-здоров, просто ушел из семьи к любовнице, потому что Зинка танк, который всех давит, уничтожает все и вся, что попадается на ее пути.

С последним я был полностью согласен. Тетка бросила трубку, а я стою, в голове словно кофемолка работает. Мать в бриллиантах? Ну да, у нее они есть. Отец вор и бабник. И он жив? Было от чего задергаться. Когда Зинка вернулась, я уже так накалился, что не сдержался. Едва дверь открылась, кинулся в прихожую, закричал:

– Скажи, отец жив?

И все. Темнота. Потом в ушах тихий голос зазвучал, мамашкин:

– Не знаю, что случилось. Почему Тимофей спросил, жив ли Леонид?

– Потому что я говорил тебе, – ответил мужчина, – не ври парню, ему не три года. Честно объясни: Матвеев подлец, я его на диване с девкой голой поймала, а у него случился инсульт.

– С ума сошел! – возмутилась мамаша. – Он маленький.

– Выше меня, здоровенный лоб! – хмыкнул мужчина. – Ему давно пора работать.

– Тимоша должен получить высшее образование! У меня нет недостатка в средствах, – объявила Зина, – нам на сто лет хватит. Пусть мальчик делает что хочет.

– Тсс, – остановил Зину собеседник, – он в себя приходит…

Тимофей начал ходить по палате.

– Я понял, нахожусь в больнице. Наврал, что мне цыганка на улице встретилась, про отца рассказала.

– Глупо жутко, – развеселилась Ника. – Почему правду не сообщил?

Матвеев развел руками.

– Не знал, что сказать. Я в тот момент плохо соображал. Зачем соврал? Понятия не имею. Потом, когда наконец домой отпустили, мать меня к своей ноге привязала. Сопровождала меня везде, на поводке водила. Я был как оглушенный. На голове словно подушка лежала, еле руками-ногами двигал, в мыслях туман, ничего не понимал. А потом…

Тимофей сел в кресло.

– Я в тот день в восемь заснул, через час встал, пошел в туалет. Иду мимо столовой, машинально заглянул туда, вижу Зина достает из холодильника банку с горчицей. Я ее терпеть не могу, даже не прикасаюсь. Мать отвинчивает пробку, берет… пузырек, капает из него в чашку, из которой я всегда пью. Вот те на! В десять она ко мне в спальню нос засунула.

– Не спишь? Я принесла твою любимую ряженку. Держи, сынок.