Дарья Калинина - Муха с татухой

Сознавать это было так горестно, что Марго даже немного поплакала перед сном.

Весь следующий день был для Марго одним сплошным непреходящим кошмаром. Более поспешных, унизительных и дешевых похорон ей наблюдать еще не приходилось.

В их семье к любому ритуалу относились очень почтительно. А уж похороны и пышные поминки могли бы стать образцом для подражания многим. Покойников всегда старались помянуть как можно лучше, облегчая добрым словом их переход в загробный мир.

А тут творилось нечто невероятное.

Начать с того, что Лана с мамой сдержали свое слово и НИКОГО не позвали на похороны. Не было ни единого близкого брату человека, который бы мог сказать последнее слово, поплакать, как-то иначе поддержать и утешить вдову и мать. Но похоже, вдова и мать в этом и не нуждались. Детей на кремацию не взяли по понятным причинам, но их и дома не оставили, отправили в школу, словно сегодня был самый обычный день, а не день похорон их отца.

Даже цветов мама с Ланой по дороге не купили, а когда Марго настояла на том, чтобы приобрести букет белых роз, из которых выделила им по два цветка, то всю дорогу мама ругала дочь за расточительность.

— Эти цветы поедут на кремацию. Думаешь, их сожгут? Как бы не так! Соберут и перепродадут! Сломай им хотя бы стебли.

Но Марго стебли цветам ломать не стала.

Зал в крематории приобрели самый затрапезный, краска облупилась, потолок был в протечках, пол в трещинах. И венец всего, в пошлейшем розовом гробу возлежал ее брат, к которому Марго подошла не без трепета.

Покойников она побаивалась. Понимала, что глупо, но ничего не могла с собой поделать. Боялась их до трепета в желудке, до дрожи в коленках, до мути в душе. Но тут пересилила себя, подошла.

Мама сказала правду, гроб стоял закрытый. И внезапно Марго потянуло заглянуть под крышку. Потянуло с такой силой, что поняла: если она не сделает этого сейчас, то никогда себе уже не простит.

Марго оглянулась.

Мама о чем-то разговаривала с распорядительницей, кажется, уточняла, когда можно будет забрать все документы. Лана стояла рядом. На Марго никто не обращал никакого внимания. И Марго внезапно охватил приступ безумной отваги. Она сдвинула крышку гроба и взглянула на то место, где должно было быть лицо покойного и…

— О-о-о-ой!

Рядом с ней моментально оказалась мама. Она была испугана и не скрывала этого.

— Доченька! Родненькая! — заголосила она. — Я же тебе говорила, не надо смотреть! Вот! А теперь ты плачешь!

По лицу Марго градом катились слезы. То месиво, которое она увидела в гробу, никак не могло быть лицом ее брата.

— Мама, ты хоть уверена, что это наш Женька? Тут же ничего не узнать!

— Конечно, это он! — твердо заявила мама. — Его тело нашли в его машине. При нем были его документы. Твой брат заснул за рулем на большой скорости. Он врезался в отбойник, вся передняя часть машины превратилась в лепешку.

— Я хочу взглянуть снова!

— Марго, прошу тебя, не надо.

— Я хочу! Я имею на это право! Вы лишили меня возможности проводить брата в последний путь как полагается, но проститься с ним, как я того желаю, вы не можете мне запретить!

И Марго снова пошла к гробу.

Теперь она уже представляла, что увидит, и на сей раз зрелище не показалось ей таким ужасным.

Она вздрогнула, но и только. И не отшатнулась, осталась стоять, мысленно разговаривая со своим братом.

— Прости меня, Женька. Прости, если сможешь.

Марго сама не знала, о чем просит прощения у брата.

Мысли ее были совсем о другом. Как же уродски его обрядили. Сам на себя не похож в этом костюме для пугала. Хорошо еще, что нижняя часть обернута какой-то пеленой, ее и не видно. Но все равно плечи какие-то неправильные, у Женьки они были покатыми, а тут топорщатся. И грудная клетка сделалась шире.

Наверное, сообразила Марго, ребра и кости повреждены, отсюда и такой эффект.

Думать об этом было тяжело, и Марго вздохнула:

— Ладно, Женя, прощай! О детях я позабочусь. О маме тоже. Спи себе с миром, братишка.

Марго уже хотела отходить от гроба, но внезапно взгляд ее упал на руки покойного. И Марго замерла.

Что-то тут было не то.

Ладно, пусть лицо покойного не было лицом, а сплошным месивом, так что понять ничего было невозможно. Пусть фигура его изменилась вследствие полученных при аварии травм, но руки-то… Руки у него после аварии остались целы! И сейчас они лежали вытянутые вдоль тела, рассмотреть их можно было во всех подробностях.