Дарья Донцова - Золотая середина ослика Иа

Я молча слушала мужа.

– Когда речь идет об интересах государства, жизнь нескольких человек не играет роли, – продолжал Иван, – их убирают, словно пешки с доски. А когда у тебя есть привычка жонглировать жизнью и смертью других, то решения принимаются прагматически. Нужен нам этот человек или нет? Опасен он? Способен навредить нашим планам? Моральный аспект в расчет не принимается. Анжелика могла навредить Петру?

– Да, – вздохнула я.

– Нужна она Инне? – продолжал муж.

– Нет, – ответил Димон.

Иван подровнял на своем столе стопку бумаги.

– Делайте выводы. Каждую весну в подмосковных лесах находят «подснежников», когда тела, когда кости. Далеко не всех можно идентифицировать. И не все полицейские хотят этим заниматься.

– Останки можно так спрятать, что их и не обнаружат, – добавил Димон.

Я встала.

– Понятно, поехали домой. Рина сегодня испекла свой фирменный творожник.

– Отлично, – обрадовался Коробков, – вперед и с песней.

Не успели мы дойти до двери, как ноутбук Коробкова издал странный звук, я такой до сих пор ни разу не слышала.

– Стоп, – скомандовал Коробков, – сработало. Так и знал, что она с ней свяжется.

Димон пошел назад, поставил своего верного электронного друга на стол и велел:

– Тихо, слушаем. Прямое включение.

Мы с Иваном молча сели. В комнате прозвучал голос Инны:

– Дай сумку.

– Зачем? – спросила Полина.

– Вот врунья, – не сдержалась я.

– Обе хороши, – скороговоркой произнес Коробок, – молчи, потом обсудим.

– Они могли «жучок» поставить. В туалет ходила?

– Не-а.

– Кошелку при себе держала?

– Да.

Послышался тихий стук, потом опять заговорила Инна:

– Вроде ничего.

– Бабуля – не спец в современных технологиях, – шепнул Димон, – для нее «жучок» – здоровенная дуля, которую лепили в незаметном месте. А нынче-то все иначе. И не в сумке он вовсе.

– Тсс, – шикнула я.

– Жакет снимала? – продолжала Инна.

– Нет.

– Дай глянуть.

– Держите.

– Ладно, можно говорить. Вот твои документы. Загранпаспорт с визой на пять лет. Билет. Кредитка. Денег там мало, но на дорогу до дома отца хватит. Это номер его мобильного. Когда окажешься у ворот усадьбы, звони, говори: «Папа, это Полина, меня Инна Ивановна к тебе отправила. Впусти дочку».

– Вдруг он откажет?

– Побоится. Но если все же это произойдет, спокойно скажи: «Ладно, поеду тогда в редакцию одной газеты. Инна Ивановна мобильный владельца издания дала. Расскажу все про Федора и тебя».

– Вдруг он меня убьет?

– Нет. Потому что ты объяснишь ему: если не вернешься в Москву, то в интернет вывалится вся правда о графе Шихове. Назовешь условия нашего молчания, объяснишь, что нам нужна недвижимость в Италии. Два дома в курортной зоне и отель в Риме. Пусть живо оформляет все на меня. Отдай все бумаги, которые адвокат подготовил.

– А если он откажет?

– Не трусь. У него полно домов по всему миру. Две виллы и отель – сущий пустяк, он даже не заметит, что отдал их. Растолкуй ему: его мать и дочь улетят из России и более никогда его не побеспокоят. Все у тебя получится. Давай, спеши в Шереметьево!

– Что-то мне боязно!

– Трус не играет в хоккей. И не живет во вкусной, теплой Италии, не получает процент от прибыли отеля. Трус гниет в России, в холодном городе, выбивает копейки у тех, кому квартиру сдает.

– Я полечу.

– Умница. Держи деньги! Заправь бак доверху, брось тачку на стоянке, ее заберут, пригонят в твой двор.

– Что-то мне…

– Ну хватит! Ты и с Анфисой боялась! А как все прошло? Я эту прости господи давно знаю! Незадолго до отъезда твоего папочки в Англию Анфиса ему позвонила. Антонина Кривкина, полная дура, попала в больницу с серьезным диагнозом. Баба сообразила, что старуха с косой уже рядом, свой инструмент наточила, и решила открыть приемной дочери правду. Надо признать, Тоня девчонку любила, беспокоилась о ее будущем, поэтому соврала ей: «Ты дочь Петра Заикина». Кривкина решила, что Петя и я больше подходим как родня Анфисе, чем Федор. А у меня в разгаре подготовка операции по отправке твоего папы в Англию. Все готово. И получите Анфису! Можно было с противным глупым подростком по-взрослому разобраться. Но времени-то не было на поиск тех, кто ей язык прищемит. Пришлось схитрить. Петр встретился с Анфисой, признал свое отцовство, пообещал мелкой гадине помощь. Попросил ее две недели подождать, дескать, он получит деньги и вручит их «доченьке».

Я протяжно вздохнула. Понятно теперь, почему Заикин лишился самообладания, когда ему позвонила Светлана и начала шутить по поводу любовницы-малолетки. Интересно, Петр рассказал Инне о беседе с Беловой? Ну, судя по тому, что Светлана еще жива, Петр не поставил мамашу в известность о разговоре, небось знал о ее привычке решать проблемы методом устранения неугодных. Петр на самом деле хорошо относился к подруге детства, поэтому просто с ней поругался. Эх, не взяли бы Заикина на работу в контору, в которой истово служили его родители. Некоторые задатки у него были, но чувство жалости Петр в себе не до конца истребил. А оно, это чувство жалости, таким, как Инна Ивановна, не свойственно.