Александра Малинина - Сквозь тернии в капкан (СИ)

— Эй, — он протянул руку и положил ее мне на плечо, — Я до конца не уверен, что это он, ясно? Так что рано вешать нос. И, кстати… — его голос резко изменился, появились знакомые насмешливые нотки, — Помнишь о нашем маленьком уговоре?

— Нет!

— Вот тебе мое условие: никаких контактов с блондином.

— Что за чушь?! — возмутилась я, в основном от абсурдности его условия, скидывая с себя его руку.

— Никаких встреч, никаких разговоров, ничего. Так будет лучше, принцесса.

Я смотрела на него во все глаза, пытаясь осмыслить только что сказанное. Он спокойно встретил мой взгляд и даже подмигнул.

— Лучше для кого?!

— Для всех. Я не хочу, чтобы ты к нему лезла, это понятно?

— Ты псих.

Вишневский усмехнулся:

— Только в твоем воображении.

— Андрей, потрудись объяснить…

— Такого уговора у нас не было, звезда моя. Я говорю – ты делаешь, без вопросов и ценных комментариев.

Вот так всегда с ним: только начинаешь хоть немного проникаться симпатией (самую малость, и то под большим вопросом), он сразу выкидывает что-то подобное. И самое интересное: лезть к Макару, как выразился Вишневский, я и не собиралась. До сего момента. Теперь же мне стало интересно: что затевают окружающие меня мужчины?!

— Скрепим наше соглашение поцелуем? У нас это неплохо получалось в прошлом, — продолжил Андрей с пиратской ухмылкой.

— Я готова! — сообщила рыжая, появляясь из гардеробной в моем платье изумрудного цвета и избавив меня от необходимости отвечать. Я окинула ее быстрым взглядом: рыжая и зеленый - беспроигрышный вариант, да и вообще, она довольно недурна собой.

Мы не без труда забрались в пиратский пикап (мне то было полегче, раз я высокая, а вот рыжая была чуть выше колеса, пришлось ее подсадить). Всю дорогу она высказывалась насчет дурацкой идеи покупки такого чуда машиностроения, а я с энтузиазмом ее поддерживала, рекомендуя разжиться трапом. Добрались мы в рекордные сроки, ну или мне так показалось: мы настолько увлеклись, что даже не заметили, как Вишневский нас покинул и потрусил в сторону дома. Даже не помог выбраться из его монстра, пришлось добывать конопатую пигалицу самостоятельно. В общем, к дому мы подъехали практически лучшими подругами, так я ее и представила дорогим родственникам.

Мама сжала ее в объятьях (кто бы сомневался!), Март попытался последовать ее примеру, но получил от меня тычок и ограничился рукопожатием. Папуля сообщил, что ему «приятно познакомиться», Вишневский скривился, к рыжей особо добрых чувств не питая. Макар же, чье присутствие в нашем доме стало практически нормой, сдержанно кивнул, сверля меня взглядом. Парень явно хотел поговорить, но под надзором Вишневского я его призыв проигнорировала. В общем, у нас все как всегда – нет места для скуки. Через полчаса подъехал Ромка, в этом году он согласился к нам присоединиться, как он выразился, исключительно из больших и светлых чувств ко мне, за что я была ему благодарна.

Сидя за столом, я рассуждала, сколько всего способен принести с собой всего лишь один год: всего лишь 365 дней назад мы собирались за этим столом вшестером (мамина подруга и наша бабуля присоединились, тот еще был вечерок: бабка могла запросто дать сто очков вперед каждому из нас), а теперь народу куда больше. Я смотрела на отца, который предположительно причастен к смерти Анны; на Макара, который не может не догадываться, но тоже сидит рядом и улыбается. На Вишневского, который готовит что-то нехорошее; на маму, которой до лампочки такого рода проблемы; на брата… И поняла, что находиться здесь сейчас не хочу.

Тихо поднявшись, я направилась к выходу, на ходу печатая сообщение Ромке. Подожду его на улице, а там… там посмотрим.

Его шагов я не услышала:

— Эй, куда ты собралась? Под речь президента обычно шампанское разливают, а не бегут из дома.

— Опять следишь за мной? — усмехнулась, останавливаясь на крыльце.

— Выпей, — он протянул мне фужер, — Ты слышишь? Один, два…

— Три…

Договорить я не успела, он притянул меня к себе за талию одной рукой. В ту же секунду фужер с шампанским полетел на землю, вторую руку он запустил мне в волосы и прижался губами к моим губам. Наш поцелуй мало отличался от предыдущего: грубый и безумный, мое шампанское тоже оказалось на крыльце, а мысли улетучились в неизвестном направлении. Понятия не имею, сколько времени прошло, но в себя меня привел грохот: соседи баловались салютом, еще одна ежегодная традиция. Бабахало как на войне, небо запестрило разноцветными огнями. Я смотрела на Вишневского, он на меня.