Александр Охотин - Айболит в законе

— Ерунда, — ответил за неё мой друг, уплетая свинину. — Я женюсь в третий раз, она выходит замуж во второй — так чего людей смешить? Зарегистрировались, как положено, и ждём теперь прибавления в нашем семействе.

— Да? — удивился я. — Молодцы, времени зря не теряете. И на каком же вы месяце?

Я подошёл к Косте, присматриваясь к его животу, вываливающемуся из-под брючного ремня. Кузя вообще в последнее время сильно располнел, видимо, сказывается семейная жизнь.

— Что значит — вы? — насторожился он, переставая жевать.

— Судя по всему, ты тоже, как бы это помягче сказать, слегка забеременел, — я похлопал его по животу, — видимо, из солидарности с Аней, да?

— Дурак, — обиделся он, — и шутки у тебя того… плоские. Это он в отместку за то, что я у него котлету съел, — пояснил он Ане. — Ума не приложу, что меня связывает с этим мелочным типом.

— Котлету?! — возмутился я. — Ты хотел сказать

— кастрюлю котлет. И кастрюлю свинины. Мне, конечно, не жалко, но столько есть вредно, это я тебе как врач говорю.

— Да брось ты, — Костя уже успокоился и потянулся к холодцу. — Я сегодня целый день на работе проторчал, не ел ещё толком.

— Что новенького в городе? — спросил я. — Слушай, а правда, что недавно взорвали машину Богданова?

— Угу, — кивнул он с набитым ртом.

— Чья работа, не знаешь?

— Не-а, — он с сожалением посмотрел на опустевшую кастрюлю. — Понимаешь, в городе вообще последнее время творится что-то непонятное. Что — не знаю, но своим журналистским чутьём чую — назревает нечто. То ли очередная война между группировками за передел территории, то ли ещё что.

— А твоё журналистское чутьё не подсказывает тебе, у кого хватило ума наехать на Богдана? Насколько я знаю, он будет последним в списке городских авторитетов, согласившихся потесниться.

— Возможно. Но в таких делах согласия спрашивать не принято. Да, и ещё. В городе неожиданно зашевелились кавказцы. Точнее, шевелятся они постоянно, но в основном крутят свои дела на рынках, платят, кому следует, и особо не лезут на рожон. А тут… То ли в городе их стало больше, то ли у меня при виде их в глазах двоится, не знаю. Слышал краем уха, что появился среди них авторитет какой-то, зовут Казбек. Есть информация, что воевал в Чечне. Против нас, естественно. Не очень удивлюсь, если узнаю, что это именно он в своё время отправил тебя на госпитальную койку.

Я не люблю вспоминать своё прошлое. Войну в Чечне и полученное там ранение — тем более. Поэтому перевёл разговор на другую тему.

— Ладно, бог с ними со всеми. Меня это не волнует.

— Разве? — удивился Костя. — Ты ведь, если не ошибаюсь, был близок с дочерью Богданова. Или я не прав?

— Там ещё буженина осталась, — попытался я отвлечь его внимание. — В холодильнике посмотри. Кушай, пожалуйста, очень вкусная штука.

Костя поколебался секунду, выбирая между мной и бужениной. К счастью, буженина победила.

— Мы ведь тоже не с пустыми руками пришли, — спохватилась Аня и принялась выгружать продукты на освободившееся было на столе место.

Я хотел возразить, но потом махнул рукой.

— Саня, так как насчёт того, чтобы рассказать мне всю эту историю с заготовкой органов для нелегальной трансплантации?

— Видишь ли, Костя, — начал я. — В аварии я получил сотрясение мозга. Вот, — я ткнул пальцем в повязку на голове.

— То, что у тебя сотрясение, было заметно и до аварии, — ухмыльнулся он.

— В общем, теперь у меня здорово ослабла память. Ничего не помню. Короче, не доставай меня, Хемингуэй. Что проку ворошить старое? История грязная, и вспоминать о ней не доставляет мне никакого удовольствия.

— Всегда ты так, — обиженно протянул он.

— Брось дуться, Кузя, — я хлопнул его по плечу. — На твой журналистский век всякой нечисти ещё хватит. Лучше скажи: этот… как его, Казбек, он кто больше, обычный вертлявый деляга или отморозок?

— Тебя же это не волнует, — поддел меня Костя. — Поэтому лечись, восстанавливай память. Если что-нибудь всё-таки вспомнишь — дай знать. Тогда, может быть, поделюсь с тобой информацией.

— Шантажист, — буркнул я.

— Да, я такой, — довольно подтвердил он.

— Нашёл, чем хвастать. Кстати, Анечка, вы заходите как-нибудь проведать старого больного человека. Своего дрессированного хомяка можете оставить дома.

— Что значит — дома? — возмутился Костя. — Махницкий, ты имеешь дело с моей женой, так что поосторожней. А то к твоим дыркам в черепе добавятся новые и…

Аня, смеясь, взяла под руку встревоженного супруга, и они отбыли к своему семейному очагу. Я посмотрел им вслед, усмехнулся и пристроился с сигаретой на подоконнике.