Александр Охотин - Киллер для Айболита

— Неужели ничего нельзя исправить? — сказал я, сутулясь и передергиваясь то ли от ночной сырости, то ли от противного липкого страха, колыхнувшегося где-то внутри.

— Проще на танк с хворостиной. — отозвался он, роняя в море огонек сигареты. — Пошли, чего здесь мерзнуть. Да и проверить надо, что за каюту нам выделили.

Обосновавшись с относительным комфортом в помещении судового медпункта, откуда пришлось предварительно изгнать нахального первого помощника, тоже вознамерившегося заявить свои права на этот относительно тихий уголок, мы продолжили прерванный разговор.

— Послушай, Стриж, — сказал я, разглядывая ящики с медикаментами, — а зачем мы тогда вообще в Киото возвращаемся? На убой, что ли, как скот?

— Ну это ты хватил, — ответил он, разваливаясь на кровати и с видимым интересом изучая здоровенную бутыль со спиртом, стоящую в углу. — Мы ж не «быки», чтоб тупо сдохнуть. Нет, Саня, уж не знаю, как ты, а я хочу перед смертью покуражиться и попробовать спросить с Киная за все его подлянки.

— Да я, собственно, вообще в этом году умирать не планировал, — заявил я, — меня в ординатуру должны в сентябре отправить. Так что извини, Стриж, но компанию тебе составить не смогу, иначе меня на работе в порошок сотрут.

— Будет тебе и ординатура, и аспирантура, и все остальное, — мрачно пообещал он, принюхиваясь к содержимому бутыли, — Гм, чистый спирт. И кто ж его без присмотра тут бросил?! Непорядочек… Да, так вот, я говорю, готовься теперь на том свете стажироваться. Прямиком у Гиппократа и отучишься, — глупо заржал он, разводя спирт в мерном стаканчике. — Ух-х, крепкая штука!

— Ты полегче со спиртом, — проворчал я, обиженный его пророчествами. — Иначе в Киото мы приедем втроем. Я, ты и твоя белая горячка.

— Скажешь тоже, — хмыкнул он. — Я ж норму знаю.

На обратном пути я действительно убедился, что

Стриж свою норму знает. Беда была лишь в том, что размеры этой нормы не имели границ. Бутыль со спиртом опустела на третий день, и к моменту пересадки с корабля на корабль в Японском море Стриж уже вовсю транжирил нашу с ним долларовую заначку, скупая по бешеным ценам бутылки водки, припрятанные рыбаками в своих каютах на черный день. При этом он вел себя тихо, говорил разумно и лишь время от времени начинал негромко напевать гнусавым голосом протяжные тоскливые песни, рисующие лагерные будни и отравляющие мне жизнь своей безнадегой. В отместку я читал Стрижу лекции на тему «Алкогольный цирроз печени и его последствия», матерился и старался чаще проветривать помещение, насквозь пропитавшееся похмельными запахами.

Вздохнул свободно я лишь в Майдзури, когда ясным солнечным утром небольшой катер доставил нас на берег.

— Стриж, — сказал я, щурясь от яркого солнца и млея от тепла его лучей, — ты погляди, здесь уже лето по нашим-то меркам! Благодать, честное слово!

— Саня, у тебя там, помнится иены были, — пробасил он, пропуская мимо ушей мою лирику и угрюмо взирая на окружающее нас великолепие расцветшей природы. — Подкинь на пиво, а?

— Нет, — твердо ответил я, прижимая к груди карман с заветной пачечкой купюр, — Пиво ты теперь за счет Киная будешь лакать. А на те деньги, что еще сохранились у меня, мы купим билеты на поезд. Пошли, дружище, отсюда, вид моря вызывает у меня отвращение. Я теперь даже в отпуск, наверное, буду ездить отдыхать куда-нибудь в Сахару, где воды нет ни в каком виде.

— И куда он, гад такой, заныкался? — в который раз страдальчески вопросил Стриж, почесывая пятерней свою отросшую за последнее время густую шевелюру и косясь на меня.

Я отмолчался, бессмысленно разглядывая потолок скромненького номера в двухзвездочном отеле. На большее просто не было денег. Впрочем, их и на эту лачугу хватило с трудом, и то лишь на оплату двух суток проживания. Вторые сутки истекали как раз сегодня, и я, в отличие от Стрижа, предпочитал не расспрашивать икебану, пылящуюся на подоконнике, о Кинае, словно растаявшем в горячем воздухе Хонсю. Я рисовал в воображении мрачные картины нашего ближайшего будущего. Вот нас со Стрижом изгоняют из отеля, и мы бредем, голодные и несчастные, к ближайшей мусорной свалке, чтобы отныне обосноваться там навеки, проводя время в поисках аппетитных огрызков и в войнах с местными бомжами за наиболее симпатичные обноски с плеча состоятельных граждан…

— Ты-то как думаешь, Саня? — Стриж, так и не добившись ответа от икебаны, взялся за меня.