Марина Серова - Вечный двигатель смерти

– Минуту, – попросила я Викторию. – Отвечу на звонок.

– Конечно, конечно.

Я взяла телефон и вышла в коридор. Постояла, подумала и решила удалиться подальше от комнаты, где находилась девушка. И только потом ответила на звонок.

– Спишь? – спросил Кирьянов.

– Почему ты так решил? – не поняла я.

– Ты вроде в отпуске.

– Вроде. Но на часах шестнадцать сорок три.

– Значит, не разбудил, – закрыл тему Кирьянов. – Слушай, совет твой нужен.

Его интересовали мои идеи насчет подарка собственной супруге. Я была с ней знакома, но не настолько близко, чтобы взять Кирю под руку и отправиться с ним в торговый центр.

– Я сейчас не могу, Вов. У меня клиент.

– Звучит так, словно я позвонил в публичный дом, – серьезно заявил он. – Называй людей своими именами, а то можно подумать все что угодно.

– Никому до сих пор в голову не пришло, – заметила я. – Покумекай пока, позже перезвоню.

Отбившись от Кирьянова, я вернулась в комнату. Путь был недолгим, всего-то несколько метров, но почему-то именно тогда я поняла, что Виктория никогда не будет моей клиенткой. Уж слишком все это странно выглядит.

Я чувствовала, что меня не разыгрывают, но орешек мне не по зубам. Голоса в голове – не моя тема. Даже близко не моя. Или моя, но рядом непременно должен находиться тот, кто сечет во всей этой психиатрической симфонии. Виктория, кстати, так и не сказала, что ей от меня нужно. Чем я должна была помочь? Найти голос, который поселился в ее черепе, а потом надеть на него наручники? Или что? И пусть не продолжает даже. Не возьмусь, не буду.

– Вика, – сказала я сразу же, как зашла в комнату, – извините, но я не смогу вам помочь.

Вот прямо так и выпалила.

Девушка посмотрела на меня с недоверием.

– Но ведь я не закончила, – произнесла она. – Не все рассказала-то.

– Хорошо. Заканчивайте. Только я все равно не смогу. Вам поможет врач – это, во-первых… Он знает про голоса?

– Конечно, знает, – горячо заговорила девушка, – и очень удивляется! Она сама не понимает того, что происходит.

– Вы сказали, она лечит вас с детского возраста? – вспомнила я.

– С первого класса, все верно, – обрадовалась Виктория. – Нина Тимофеевна знает меня вдоль и поперек. Не в прямом смысле, конечно. С мамой моей дружит, советует мне всякие способы. Нина Тимофеевна очень чуткая. Она тоже ранимая, но, знаете, не витает в облаках. А еще она заведует психиатрическим отделением нашей больницы. Знает столько, что слово «опыт» даже и половины того, что ей известно, не покроет. Но и она не смогла мне помочь.

– И поэтому вы выбрали частного детектива? – прищурилась я. – И что же я должна буду сделать?

– Разобраться в моей голове!

Она снова открыла сумочку. Но на этот раз она достала не таблетки, а широкий силиконовый браслет. Он был красивого фиолетового цвета.

Виктория рывком протянула его мне.

– Прочтите! – приказала она.

Я осторожно взяла в руку браслетик. На внутренней стороне увидела бумажную вставку. На ней было что-то написано.

– «Виктория Соломко», – прочла я. – Тут еще адрес и телефон. Это ваши?

– Мои. Отдайте.

Я вернула ей браслет. Она тут же попыталась прицепить его на связку ключей. Браслет застрял в кольце, на котором болтались ключи. Виктория раздраженно швырнула всю эту конструкцию в сумку.

– Это как клеймо, – с вызовом заявила она. – На собачьих ошейниках тоже пишут контакты хозяина и кличку животного, чтобы, если собака потерялась, можно было найти ее дом. Вот и у меня такое клеймо есть. Это мама придумала. Если со мной что-то случится, то меня опознают по браслету и, возможно, я уже не буду считаться безымянной. А я маму люблю. Согласилась таскать с собой браслет. Он ведь действительно может понадобиться. А вдруг?

– Вы сами-то хотите совершить суицид? – прямо спросила я.

– Не знаю, – прошептала она, но тут же вскинулась: – Нет. Нет. Не хочу.

– Мне тоже так кажется. Поэтому Нина Тимофеевна, которой вы доверяете, справится в этом случае лучше меня. Поймите, Вика, я работаю с несколько иным материалом – с людьми. И их поступками, и причинами совершения этих поступков, и с последствиями. Все, что можно потрогать, я потрогаю, попытаюсь исправить, починить, разобраться. Но мне не приходилось иметь дела с чем-то эфемерным.

– Вы не поверили, – обронила Виктория и поднялась из кресла. – А если бы поверили, то взялись бы?

– За что именно я взялась бы? – как можно мягче спросила я.

– За что-то непонятное.

Она быстрым шагом направилась с коридор. Снова присела на корточки и занялась шнурками.