Дарья Калинина - Осторожно - карантин!

— Пусть даже не надеются получить их от меня!

Внутри книги что-то отчетливо громыхало, и внезапно Сашу осенило, что это может быть такое. Да это же тот самый знаменитый альбом, приобретенный еще дедом Юрой для своей замечательной коллекции. Но одновременно Саша отметил и еще одну вещь, что цвет лица у пожилой женщины какой-то подозрительно красный, прямо свекольный. И дышит она с заметным трудом.

И он с тревогой спросил:

— Бабушка Эльза, вы себя хорошо чувствуете?

Но она, словно и не слышала:

— Пусть даже не надеются! — кричала бабка, явно вся в своих мыслях. — Никому ничего не дам! Ни Петьке! Ни Мишке! Ни Витьке! Витьке тем более не дам! Ничего! Никогда! Ни монетки! Ни соверена! Ни луидора! Ни ду… ду… дуката…

Дыхание у Эльзы Константиновны внезапно прервалось. Рука с зажатым в ней альбомом с монетами упала вдоль тела, а лицо женщины приобрело нехороший белый цвет. Контраст с тем свекольным румянцем, который только что заливал все ее лицо, был тем разительней, что бледность начала переходить в синеву. Происходило это с пугающей быстротой, и Саша подбежал к бабушке.

Схватил за руку, но тут же спохватился, увидев безумный взгляд женщины. Говорить она не могла, дышала и то с трудом, но все же тянула к себе Сашу. Ему стало жутковато, показалось, что бабушка хочет сотворить с ним что-то жуткое. Отчего-то в голову полезли непрошеные мысли о том, что потомственная ведьма не может умереть, покуда не передаст свой дар, он же проклятие, кому-нибудь из близких. Но тут же Саша устыдился, вот тюфяк, испугался пожилой женщины. Да и колдунья женского пола должна была передать свой дар кому-нибудь из девушек. Нечего ему бояться двоюродной бабули.

— Возьми!

И в руки Саше скользнул альбом. Был он тяжеленький, но молодому человеку некогда было его разглядывать.

— Поклянись, — шептала Эльза Константиновна свистящим шепотом, словно ей отчаянно не хватало дыхания. — Поклянись мне! Никому! Ничего! Ни единой монетки!

И тут она внезапно разразилась таким громким кашлем, что у Саши даже уши заложило. Но при этом он с облегчением убедился, что, закашлявшись, старушка стала выглядеть лучше. И бледность ушла, и свекольный румянец не вернулся. Нормальный естественный цвет лица получился. Но вот дотронувшись до бабушки, Саша понял, что у нее сильный жар. Старушка буквально горела. Теперь по ее лицу тек пот.

— Вы заболели! — испугался Саша. — Вам нужен врач!

Саша начал судорожно вспоминать, какой номер годится для вызова врача. Но все мысли Эльзы Константиновны по-прежнему были вместе с ее альбомом.

— Спрячь! — шептала она. — Убери его! Я тебе верю!

Но Саше было не до монет.

Он кинулся к дверям, крича:

— Сейчас же вызовите врача! Бабушке Эльзе плохо!

Оглянулся и увидел, что Эльза Константиновна лежит как-то подозрительно тихо и не шевелится.

— Умерла!

Разумеется, возглас Саши сработал с точностью до наоборот. Вместо того чтобы бежать за врачом, все сорвались со своих мест и рванули в комнату к старушке. Услышав топот ног своих многочисленных родственников, Саша схватил альбом и сунул его в ящик письменного стола, прикрыв какими-то бумагами. Ящик запирался на ключ, который Саша и повернул. Теперь альбом находился в надежном убежище, а Саша смог вернуться к Эльзе Константиновне.

Первым в комнату ворвался дядя Витя и тут же обругал Сашу:

— Что ты с ней сделал?!

Саша пытался объяснить, что уже застал Эльзу Константиновну в плохом состоянии. Но дядя Витя не стал его слушать. Он упал на кровать, на которой лежала его мать, и горестно заломил руки:

— Мамочка! Мама! На кого же ты нас оставила! О, какое горе!

Он обнимал женщину, целовал ее, тормошил, пытался вернуть ее в сознание. Саша удивился. Что-то раньше он не замечал у дяди Вити такого эмоционального накала чувств. Но тут же Саша заметил, что, рыдая возле своей матери и делая вид, что обнимает ее, дядя Витя шарит в складках мехового одеяла, которым была укрыта женщина. Похоже, не так уж он был убит горем, если пытался нащупать нечто, что там могло находиться. Обшарив всю кровать и убедившись, что ничего, кроме Эльзы Константиновны, нету, дядя Витя на мгновение замер в недоумении.

А потом воскликнул:

— Как я забыл! У нее же была с собой сумка!

— Сумка?

— А в сумке лекарства! Где ее сумка?

И дядя Витя свирепо уставился на Сашу.

— Где сумка?

— Я не знаю. Я не видел!

К этому времени в комнате собралось уже достаточно народу, и дядя Витя распорядился: